Прищурив темные глаза, под которыми серели нездоровые отеки,
он надменно взглянул на послов. Толстые бухарцы, с бородами, окрашенными
хной в огнистый цвет, разом, точно по уговору, пали ниц перед султаном.
Они распростерлись на мягких коврах, выставив свои обширные зады.
Хункер молчал, изредка шевелил пухлыми пальцами, на которых сверкали
искрометным светом драгоценные камни.
По сторонам трона стояли рослые воины в блестящих панцырях, а на
ступенях с важностью сидели тучные придворные в парчовых платьях и
белоснежных чалмах.
По знаку повелителя первый визирь сказал послам:
- Встаньте и поведайте просьбу вашу преславному и могучему Селиму
великолепному!
Кряхтя послы медленно поднялись и стояли с опущенными головами.
Старший из них, самый дородный, приложил ладонь к бровям, словно защищаясь
от яркого дневного светила, и медоточиво стал восхвалять величие султана:
- О, брат солнца, великая справедливость на земле, блеск земного мира
и веры, величие ислама, не ты ли все дни и ночи думаешь о счастье
правоверных на земле, не ты ли их единственный защитник? Мы, прах твоих
ног и самое ничтожество из ничтожеств, дерзнули потревожить тебя, отвлечь
от мудрых размышлений...
Султан благосклонно кивнул головой, принимая восхваления, как
должное. Визирь ласково подсказал:
- Великий и великолепный повелитель слушает вас.
Тогда бухарский посол, все еще щуря глаза как бы от непереносимого
блеска, вновь пал на землю, уставя бороду в ноги хункера, и завыл
протяжным молящим голосом:
- Защитник веры и справедливости на земле, мы шли из Мекки на
Астрахань и видели на берегах Итиля плач и скорбь правоверных. Царь
московитов побрал Казань и Астрахань и разорил детей пророка. На священной
земле нашей возведены русские храмы, а корабли наши и соседей наших,
приходя в Астрахань, облагаются непосильными сборами. Русские от сего
имеют тамги на день по тысяче золотых! Допустимо ли это, средоточие
вселенной, могучий царь царей? Настало время вступиться за Астрахань.
Молим тебя! - и все послы упали ниц и поднялся стон. Султан благосклонно
улыбнулся и горделиво заговорил:
- Пусть щеки последователей пророка Магомета расцветут, как розы
весной; пусть сердца врагов ислама будут спалены огнем печали и горести,
как листы руты!
- О, многомилостивый! О, мудрейший! - подобострастно возопили послы и
протянули руки к хункеру.
Сверкая парчовыми одеждами и драгоценными каменьями, султан поднял
надменное лицо и закончил непререкаемо:
- Надейтесь! Пусть правоверные ждут моей милости. Я прикажу пожечь
пламенным мечом неверных, смешать их кровь с землей. Да будет так! Идите и
поведайте верным сынам аллаха, что Астрахань будет наша! - он торжественно
протянул руку, и послы встали; склонив головы и пятясь к двери, они стали
выбираться из бирюзовой залы.
На другой день в загородный дворец хункера прибыл посол из Литвы.
Султан решил показаться ему в ином свете - просвещеннейшим монархом,
занятым процветанием наук и искусств. Посла ввели в обширный зал оранжевой
окраски, сияющий на солнце золотом. Все так же торжественно и
величественно восседал хункер на резном, украшенном золотом и
ляпис-лазурью, троне среди придворных. На малиновом бархате его одежды
сияли вышитые золотом драконы и листья неведомых растений. Из серебряных
курильниц вились нежные дымки, распространяя сладковатый аромат. Посреди
зала бил фонтан, искрясь на солнце мелкими брызгами. Литовский посол,
рослый и красивый мужчина с русыми длинными усами, голубоглазый, одетый в
малиновый камзол и высокие сапоги со шпорами, войдя в зал, снял с головы
шляпу с перьями, быстро наклонился и замахал ею перед собою, показывая
образец европейской учтивости. Великий визирь указал ему место неподалеку
от султана, предупредив его:
- Великий и мудрый хункер, да простит его аллах, занят сейчас беседой
с учеными и просит гостя послушать и сказать свое слово!
Литовец еще раз поклонился и тихо стал в толпе придворных. Селим,
важно помолчав, обратился к толстому, с заплывшим лицом старику в белых
одеждах:
- Ты побывал в полуденных странах и много видел. Поведай нам,
правоверный, что за диковинки там имеются и какими премудростями ты
наполнил ум свой?
Ученый склонился перед хункером и, среди глубокой тишины, повел
рассказ:
- Царь царей, брат солнца, справедливость на земле, я побывал в южных
странах, где четыре царства природы - холодное и теплое, жидкое и твердое
- были преисполнены необыкновенных чудес. Я видел верблюдов, которые
пожирали огонь, и у правителя Эфиопии сам гладил благовонных кошек,
которые испускали мускус, Но диво из див, - это можно видеть только в
садах Магометова рая! Я побывал в роще, в которой летали чудные птицы!
Поев брошенного им мяса, эти птицы потом извергали из себя чистые алмазы.
"Что брешет сучий сын!" - возмущенно подумал литовский посол; однако
с подобострастным видом слушал султанского ученого. Тот между тем
продолжал:
- В этой стране, великий и мудрый, да сохранит аллах мне зрение,
водятся крокодилы, которые, насытившись черепахами, разрешались потом
золотым песком!
"Ну и лжец! - возмущался про себя литовец. - Такого шута горохового и
у нас на Вильнюсе, в замке Гедемина, не сыскать. Какие басни сказывает! Да
и что это, - или меня за неуча принимают или насмехаются? - недоуменно
разглядывал он придворных и султана. - Ведь есть же и у них науки!"
- Там есть соколы, - продолжал ученый муж, - которые кладут по три
яйца, а из них рождаются кошки пепельного цвета. Эти зверьки необычны и
обладают умением ловить не только обыкновенных птиц, но и быстролетных
кречетов.
И еще час с серьезным видом нес он разную околесицу, а Селим
внимательно слушал и верил болтовне. Литовскому послу надоело слушать, и
мысли его были о другом. Повелено ему было добиться военной тяжбы между
султаном и московским царем, чтобы отвлечь русских от литовских рубежей.
Он думал, как лучше и осторожнее об этом сказать хункеру.
И вдруг наступило затишье. Повелитель правоверных поднял руку, и все
придворные неслышно, пятясь, удалились из оранжевого зала. Посол
переглянулся с турским вельможей, и оба они поняли друг друга. Однако
визирь не осмелился еще начать разговор со "средоточием вселенной", так
как по его глазам догадывался, что тот еще не насладился беседой о науках
и искусствах, еще не до конца поразил своей мудростью и ученостью
пришельца с Запада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264
он надменно взглянул на послов. Толстые бухарцы, с бородами, окрашенными
хной в огнистый цвет, разом, точно по уговору, пали ниц перед султаном.
Они распростерлись на мягких коврах, выставив свои обширные зады.
Хункер молчал, изредка шевелил пухлыми пальцами, на которых сверкали
искрометным светом драгоценные камни.
По сторонам трона стояли рослые воины в блестящих панцырях, а на
ступенях с важностью сидели тучные придворные в парчовых платьях и
белоснежных чалмах.
По знаку повелителя первый визирь сказал послам:
- Встаньте и поведайте просьбу вашу преславному и могучему Селиму
великолепному!
Кряхтя послы медленно поднялись и стояли с опущенными головами.
Старший из них, самый дородный, приложил ладонь к бровям, словно защищаясь
от яркого дневного светила, и медоточиво стал восхвалять величие султана:
- О, брат солнца, великая справедливость на земле, блеск земного мира
и веры, величие ислама, не ты ли все дни и ночи думаешь о счастье
правоверных на земле, не ты ли их единственный защитник? Мы, прах твоих
ног и самое ничтожество из ничтожеств, дерзнули потревожить тебя, отвлечь
от мудрых размышлений...
Султан благосклонно кивнул головой, принимая восхваления, как
должное. Визирь ласково подсказал:
- Великий и великолепный повелитель слушает вас.
Тогда бухарский посол, все еще щуря глаза как бы от непереносимого
блеска, вновь пал на землю, уставя бороду в ноги хункера, и завыл
протяжным молящим голосом:
- Защитник веры и справедливости на земле, мы шли из Мекки на
Астрахань и видели на берегах Итиля плач и скорбь правоверных. Царь
московитов побрал Казань и Астрахань и разорил детей пророка. На священной
земле нашей возведены русские храмы, а корабли наши и соседей наших,
приходя в Астрахань, облагаются непосильными сборами. Русские от сего
имеют тамги на день по тысяче золотых! Допустимо ли это, средоточие
вселенной, могучий царь царей? Настало время вступиться за Астрахань.
Молим тебя! - и все послы упали ниц и поднялся стон. Султан благосклонно
улыбнулся и горделиво заговорил:
- Пусть щеки последователей пророка Магомета расцветут, как розы
весной; пусть сердца врагов ислама будут спалены огнем печали и горести,
как листы руты!
- О, многомилостивый! О, мудрейший! - подобострастно возопили послы и
протянули руки к хункеру.
Сверкая парчовыми одеждами и драгоценными каменьями, султан поднял
надменное лицо и закончил непререкаемо:
- Надейтесь! Пусть правоверные ждут моей милости. Я прикажу пожечь
пламенным мечом неверных, смешать их кровь с землей. Да будет так! Идите и
поведайте верным сынам аллаха, что Астрахань будет наша! - он торжественно
протянул руку, и послы встали; склонив головы и пятясь к двери, они стали
выбираться из бирюзовой залы.
На другой день в загородный дворец хункера прибыл посол из Литвы.
Султан решил показаться ему в ином свете - просвещеннейшим монархом,
занятым процветанием наук и искусств. Посла ввели в обширный зал оранжевой
окраски, сияющий на солнце золотом. Все так же торжественно и
величественно восседал хункер на резном, украшенном золотом и
ляпис-лазурью, троне среди придворных. На малиновом бархате его одежды
сияли вышитые золотом драконы и листья неведомых растений. Из серебряных
курильниц вились нежные дымки, распространяя сладковатый аромат. Посреди
зала бил фонтан, искрясь на солнце мелкими брызгами. Литовский посол,
рослый и красивый мужчина с русыми длинными усами, голубоглазый, одетый в
малиновый камзол и высокие сапоги со шпорами, войдя в зал, снял с головы
шляпу с перьями, быстро наклонился и замахал ею перед собою, показывая
образец европейской учтивости. Великий визирь указал ему место неподалеку
от султана, предупредив его:
- Великий и мудрый хункер, да простит его аллах, занят сейчас беседой
с учеными и просит гостя послушать и сказать свое слово!
Литовец еще раз поклонился и тихо стал в толпе придворных. Селим,
важно помолчав, обратился к толстому, с заплывшим лицом старику в белых
одеждах:
- Ты побывал в полуденных странах и много видел. Поведай нам,
правоверный, что за диковинки там имеются и какими премудростями ты
наполнил ум свой?
Ученый склонился перед хункером и, среди глубокой тишины, повел
рассказ:
- Царь царей, брат солнца, справедливость на земле, я побывал в южных
странах, где четыре царства природы - холодное и теплое, жидкое и твердое
- были преисполнены необыкновенных чудес. Я видел верблюдов, которые
пожирали огонь, и у правителя Эфиопии сам гладил благовонных кошек,
которые испускали мускус, Но диво из див, - это можно видеть только в
садах Магометова рая! Я побывал в роще, в которой летали чудные птицы!
Поев брошенного им мяса, эти птицы потом извергали из себя чистые алмазы.
"Что брешет сучий сын!" - возмущенно подумал литовский посол; однако
с подобострастным видом слушал султанского ученого. Тот между тем
продолжал:
- В этой стране, великий и мудрый, да сохранит аллах мне зрение,
водятся крокодилы, которые, насытившись черепахами, разрешались потом
золотым песком!
"Ну и лжец! - возмущался про себя литовец. - Такого шута горохового и
у нас на Вильнюсе, в замке Гедемина, не сыскать. Какие басни сказывает! Да
и что это, - или меня за неуча принимают или насмехаются? - недоуменно
разглядывал он придворных и султана. - Ведь есть же и у них науки!"
- Там есть соколы, - продолжал ученый муж, - которые кладут по три
яйца, а из них рождаются кошки пепельного цвета. Эти зверьки необычны и
обладают умением ловить не только обыкновенных птиц, но и быстролетных
кречетов.
И еще час с серьезным видом нес он разную околесицу, а Селим
внимательно слушал и верил болтовне. Литовскому послу надоело слушать, и
мысли его были о другом. Повелено ему было добиться военной тяжбы между
султаном и московским царем, чтобы отвлечь русских от литовских рубежей.
Он думал, как лучше и осторожнее об этом сказать хункеру.
И вдруг наступило затишье. Повелитель правоверных поднял руку, и все
придворные неслышно, пятясь, удалились из оранжевого зала. Посол
переглянулся с турским вельможей, и оба они поняли друг друга. Однако
визирь не осмелился еще начать разговор со "средоточием вселенной", так
как по его глазам догадывался, что тот еще не насладился беседой о науках
и искусствах, еще не до конца поразил своей мудростью и ученостью
пришельца с Запада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264