- Зачем зашли в такую даль? - закричал рязанский Куземка Косой. -
Плыли-плыли, и заплыли на край света. Не хочу пропадать. Гляди, браты, от
невзгод голова сивой стала!
- Это верно! - закричали сразу десятки голосов. - Пропада-а-а-мм!..
- Вши заели!
- Раны замучили!
- На Русь!
- Эко просторы, земля без конца-краю, а нас горсть. Растопчут татары!
Люди горячились, злобились. Позади, в толпе, эти речи сдержанно
слушал Ермак. Ватага зашумела яростней, в людской толчее кто-то с рывка
ударил атаман Грозу в бок кулаком.
Атаман вскинул руку:
- Станишники, аль, я вместе с вами к Астрахани не ходил? Кто по
горячему палу шел без воды пять дней? Кто мстил за слезы русские? А кто
все предал? Я что ли? Ермак? Иванко Кольцо? Дешево расценили, мы не
продажные.
- Не продажные! - поддержал Савва. - Мы волей избрали их атаманами!
В круг напористо протолкался Ерошка - солевар с белесыми бровями.
Ростом малый, а сильный и злой. Схватил с головы шапку - и оземь:
- На грабеж, что ли, шли? И кого грабить? Татарские мурзаки с ордой
налетают на Русь и бьют. Кого бьют? Мужиков, женок, ребят малых наших.
Строгановы за крепкими стенами отсидятся! Нет, родимые, мы с Камы
тронулись вольности искать. Триста лет мы в татарском ярме ходили,
сбросили его. Дале идти надо, на простор...
- Долой его!.. На Волгу, на Дон радости хлебнуть, родной сладкой
водицы испить!
Грудь с грудью сошлись, кругом взбешенные лица. Ерошка-солевар кричал
обидчику:
- Привык жировать с кистенем на разгульной дороге. А ты попробуй
трудом помозоль руки! Чую, Ермак на светлую дорогу тянет. И куда ты на
Русь пойдешь, пустая головушка? Против течения тебе скоро не выгрести, а
тут Тавда станет! На Камне, чай, на горах снег скоро ляжет!..
- Не слушай его, уговорщика, браты! - злобился Петро Копыльце. -
Подай нам сюда атамана. Кто наших на Серебрянке в прорубь пометал? Он -
жильный зверюга! Его самого в куль да в омут!
- Где он? Пусть сунется. Я первый его саблюкой по башке!
- А ну-ка, ударь! - осадил буйного властный голос. Ермак сильным
движением раздвинул толпу, выхватил из ножен тяжелый меч.
Горлопаны шарахнулись в стороны: вот крякнет и пойдет крестить
булатом! Атаман взялся за лезвие и рукоятью протянул меч Копыльцу:
- Эй, удалой, сорви-башка, руби голову своему атаману!
Петр Копыльце побледнел, стоял опустив руки.
- Ну, чего же притих? - громовым голосом спросил Ермак. - Али слаб
разом стал?
- Да что ты, батька? - пролепетал Артемка. - Да нешто мы... Так
только, покуражились. Аль такого николи не бывало на казачьем кругу?
Атаман бросил меч в ножны и отвернулся от смутьяна.
- Казаки! - обратился он к вольнице. - Я выбран громадой и веду
войско, а не баранье стадо. Что губы распустили, из-за чего перегрызлись?
Атаманы, сотники в спорки схватились, в муть гущи подбавили. Где ваша
воинская рука? - гневным взглядом Ермак повел по толпе.
Казаки притихли, понурясь стояли младшие атаманы и сотники.
- Слухай меня, войско! Вот крест святой, - Ермак перекрестился. - Или
пойдете, как воины, или всех до одного смутьянов на осине перевешаю! Не
дам русские хоругви позорить, над воинской честью надругаться. Войско! Все
слухайте: за трусом смерть приходит! Уходить отсель, когда полцарства
повоевали и до Кучума рукой подать... Да что вы, шутки шутковать? Погибели
хотите? Надо вершить до конца затеянное! Не о себе пекусь, об отчизне, о
каждом из вас. И куда отходить? На старой дороге - бесхлебье, а по новой -
по Тавде - не выходит. Дуроплясы только могут звать на белую гибель.
Морозы, горы, и нет пути в эту пору. И пристало ли унывать нам, коли бьем
ворога? И ведомо вам, что не все Кучуму преклонны. Есть народы, что чают
избавиться от хана...
Иванко Кольцо согласно кивал головой: "Что скажешь против слова
батьки? Правда в ней!". Незаметно толкнул Савву в бок:
- Притихли люди, пробрало?..
- Проберет, - тихо ответил поп. - Умеет; не мытьем, так катаньем...
Так и надо, коли взялся за гуж!
Ермак продолжал:
- Выбран я коренным атаманом. Чуете?
- Чуем! - в один голос отозвалась дружина.
- И говорю я вам - волен я в ваших жизнях. Помысли ваши и мои едины
пусть будут: идти на Кучума! Атаманы и сотники, в походе не грызутся
воины! Дружина сильна единодушием. Тот, кто нарушил воинскую клятву,
вносит смуту и шатость, того, не мешкая, всенародно казнить. Пусть знает
каждый, что его ждет за измену! И еще говорю вам - утром плывем дальше, на
восход. Будет так, как сказано!
Копыльце завыл, как волк в морозную скрипучую ночь. Его и других
сомутителей повязали и увели в лес. Никто не перечил.
Иванко Кольцо подумал взволнованно: "Страховито! Батько кровью
умывается! - И тут же себе ответил: - А как иначе? Пусти повод -
разбредутся".
На синем рассвете погасли костры. Дружина убралась в струги. Подняла
паруса и поплыла по желто-мутному Тоболу к буйному и широкому Иртышу.
В улусах - тишина, пусто. Откочевали татары на пастбища, а вогулы и
остяки бродили по лесам. На привалах конопатили струги, смолили. Кормщик
Пимен всем верховодил. У каждого струга свое имячко, и его ласково называл
старик.
Ертаульный струг звался "Молодец". У него бок помят, - новые тесины
ставили. У "Дона" течь открылась - конопатку сменяли. Чинили паруса,
продырявленные стрелами. Много стругов - сотни забот. Матвей Мещеряк за
добром следил, чтобы не подмокло, не сгинуло; казаков распекал за
нерадивость. Дни стояли жаркие, безоблачные.
Иван Кольцо, лежа в мураве, издали разглядывал работу ладейщиков,
казачий стан у реки и синие дымы костров, а мыслями был далеко - в
Тархан-Калла. Все виделись ему призывные очи тархановой женки. "Ах, Юлдуз,
Юлдуз, зря отцвели твои дни! Можно ли приласкаться к старику? - От
ревности распирало казачью грудь. - Суров, жесток батька, не хочет он
знать человеческого сердца. Что бы дать полста казаков! Сумел бы Иванко
раздобыть коней и вернулся бы вихрем в Тархан-Калла. И ничего ему там не
надо, кроме черноглазой Юлдуз-хатун!".
Вспомнилась Ивану его сестра Клава - такая же горячая и неспокойная
сердцем, как он. Нашла ли она свое счастье или сгибла на Волге?
На берег внезапно выехали три конника. Иванко вскочил: "Татары!".
Хотел крикнуть о сполохе. Однако признал своих из полусотни Богдашки
Брязги. Третий промеж ними на коне - пленник с повязанными назад руками.
Подскакали казаки ближе и закричали:
- Встречай, браты, мурзака поймали!
Татарин был в цветном кафтане, в шапке из темного соболя. Сапоги из
красного сафьяна, изукрашенного серебром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264