Он приказал вытащить на
берег ладьи, и вскоре подле них началась навиданная работа. Соглядатаи
Сейдяка удивились: отложив оружие и взявшись за топоры, русские стрельцы
рубили свои корабли. Они взламывали днища их, отдирали обшивку и снимали
мачты. Смолистый, свежий тес от ладей толпы воинов на своих плечах
перетаскали на гору, облюбованную воеводой. Они, как муравьи, трудились от
темна до темна. И даже ночью на высокой вершине горели костры, -
неутомимая работа шла во мраке.
Вскоре над крутым обрывом иртышского берега, на фоне белесого неба
вырос частокол, а там поднялись и башенки.
- Шайтан! - выругался Сейдяк. - На моей земле возвел русский город!..
Так без драк, при слиянии двух могучих сибирских рек - Иртыша и
Тобола возникла русская крепостца - Тобольск. По татарски это звучало
совсем песенно: "город многолетних трав с розоватыми, желтоватыми и белыми
цветами". Данила Чулков придумал и герб новому городу, - он был начитан в
геральдике и решил, что Тобольск славнее многих городов запада и востока.
Молодой чертежник на синем поле изобразил золотую пирамиду с воинскими
знаменами, барабанами и алебардами.
Кругом был суровый край, природа скупа - серое небо, лес да реки.
Зато в лесу водилось неисчислимо зверья и дичи, а в реках множество рыбы.
Из крепостцы Тобольск открывались дороги на реки Иртыш, Тобол и Обь.
Плыви, куда хочешь! В низовьях Оби со своим народом кочевал князек Лугуй.
Бережно храня грамоту царя Федора Иоанновича с красной сургучной печатью
он на кочевьях любил рассказывать о своем большом путешествии в Московию,
о могуществе Русского государства. Сидя у костра, его со вниманием слушали
остяки. Они довольно покачивали головами и рассуждали по-своему:
- Значит, наш народ уважают в Московии.
- О! - князец пыхнул трубкой и счастливо улыбнулся. - С ними надо
жить в мире. Они научат нас многому.
Русские пока ничем не могли помочь остякам, но уже одно то, что они
освободили их от поборов неспокойного Кучума делало остяков мирными. Они
ладили с казаками. Не задирался с русскими и Сейдяк. Заняв кучумовский
курень, он жил в большой белой юрте, рассылая повсюду своих соглядатаев за
русскими. Они доносили Сейдяку, что по всему видно, - воевода Чулков не
думает идти на Искер. Стрельцы роют рвы, насыпают валы, возводят высокий
тын и рубят избы. Впрочем, хотя русские и не задирались, но возведение
крепостцы сильно встревожило хана.
Однажды на Тоболе встретились со стрельцами, сидевшими в ладьях,
татарские всадники, трусившие вдоль берега. Наездники наизготове держали
луки, но русские, сняв с голов косматые шапки, приветливо размахивали ими.
По всему угадывалось, что они настроены миролюбиво. Растерянные татары
вернулись в Искер. Многие из них думали: "Зачем нам убивать друг друга?".
Спустя несколько дней сердце Сейдяка наполнилось тревогой. Из русской
крепостцы приехал гонец воеводы и звал хана в гости. Сейдяк с
признательным видом прижал руку к груди и через толмача просил передать:
- Мы рады соседу, но сейчас я болен и, о горе, не могу поехать, чтобы
обнять моего любезного друга!..
По глазам бухарца посланец догадался, - хитрит тот, а может быть
затевает и коварство.
Когда вестник вернулся со скудными дарами из Искера, воевода долго
сидел в раздумье. Кругом лежала невозмутимая тишина, она царила не только
в воеводской избе, но и во всем городке, над окрестными равнинами и
широким Тоболом. Тишина казалась хрупкой, - ее мог нарушить вероломный
враг. Но как его сломить? Одной силы мало, здесь нужно было хитрить.
"А где взять хитрость и коварство, если не у врага?" - задумался
воевода и решил раз и навсегда покончить с Искером.
Тревога воеводы оказалась не напрасной: Сейдяк исподволь готовился к
схватке. Сидя в кругу своих мурз, он говорил им:
- Два зверя не могу жить в одном логове. Один должен растерзать
другого!
- Твоими устами говорит сама истина! - похвалили его мурзаки. Среди
них находился и Карача, отказавшийся от мысли самому быть ханом и
взиравший с подобострастием на Сейдяка.
- Ты мудр и потопчешь русскую силу! - льстиво сказал он.
Сейдяк поднял большие выразительные глаза на Карачу:
- Но почему же ты не смог осилить их, когда запер голодных в Искере?
- лукаво спросил он мурзу.
- Искер не приступен. И тот, кто владеет им, - непобедим! -
торжественно ответил Карача. - Тогда я был один, господин мой. Теперь,
великодушный хан, твоя мудрость окрыляет всех нас!
В шатре молодого хана было трое: Сейдяк, Карача и молодой казахский
султан Ураз-Мухамед, искавший на степных дорогах свое счастье. Узколицый,
со скошенными жгучими глазами, он был строен, лих в рубке и самоуверен. На
слова Карачи султан хвастливо вымолвил:
- Мои всадники в один час потопчут неповоротливых русских медведей!
Ураз нравился Сейдяку своим воинственным пылом и стремительностью, но
хвастовство хану казалось неуместным. После раздумья он спокойно ответил:
- Твои всадники, желанный гость, быстрее ветра и злее степного волка.
Я верю в твою силу, но когда имеешь дело с русскими, надо быть еще очень
осторожным! Послушайте, мудрые мужи, что думую я. Счастье само не дается в
руки, его надо ловить. Мы выедем на охоту в окружении всех всадников, и
если аллаху угодно будет затмить русским разум, используем их оплошность:
выйдем на битву и не покажем русским, что вышли бить их. Пусть думают, что
потешают нас кречеты!
- Ты мудр! - сказал Карача: - Так и надо искать свое счастье!
Коварный и хитрый мурзак был поражен еще большим коварством Сейдяка.
Оно восхитило его, и он охотно предложил:
- Сегодня у русских праздник, и мы поедем на охоту. Да ниспошлет
аллах на неверных затмение!..
В сопровождении конницы они подошли к Тобольску и в полдень
остановились против него в поле - на Княжем лугу. Сейдяк и Ураз-Мухамед
запускали в небо кречетов. Было светло, солнечно и, обычно серое, небо в
этот день сияло нежной голубизной.
Со стен крепостцы видно было как потешались ордынцы. Они мчались
быстрее ветра по равнине, на скаку пуская в птицу стрелы. С тонким визгом
стрела неслась ввысь и навылет била птицу. Дозорные тотчас доложили
воеводе о татарской потехе. Чулков сам взошел на дозорную вышку с узким
наблюдательным оконцем. Ветер завывал под новой тесовой крышей. По небе
плыли белые облака, и казалось, что вместе с ними плывет и башенка среди
необозримого простора. Серебром переливались речные воды. На привольном
Княжем лугу шла горячая потеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264
берег ладьи, и вскоре подле них началась навиданная работа. Соглядатаи
Сейдяка удивились: отложив оружие и взявшись за топоры, русские стрельцы
рубили свои корабли. Они взламывали днища их, отдирали обшивку и снимали
мачты. Смолистый, свежий тес от ладей толпы воинов на своих плечах
перетаскали на гору, облюбованную воеводой. Они, как муравьи, трудились от
темна до темна. И даже ночью на высокой вершине горели костры, -
неутомимая работа шла во мраке.
Вскоре над крутым обрывом иртышского берега, на фоне белесого неба
вырос частокол, а там поднялись и башенки.
- Шайтан! - выругался Сейдяк. - На моей земле возвел русский город!..
Так без драк, при слиянии двух могучих сибирских рек - Иртыша и
Тобола возникла русская крепостца - Тобольск. По татарски это звучало
совсем песенно: "город многолетних трав с розоватыми, желтоватыми и белыми
цветами". Данила Чулков придумал и герб новому городу, - он был начитан в
геральдике и решил, что Тобольск славнее многих городов запада и востока.
Молодой чертежник на синем поле изобразил золотую пирамиду с воинскими
знаменами, барабанами и алебардами.
Кругом был суровый край, природа скупа - серое небо, лес да реки.
Зато в лесу водилось неисчислимо зверья и дичи, а в реках множество рыбы.
Из крепостцы Тобольск открывались дороги на реки Иртыш, Тобол и Обь.
Плыви, куда хочешь! В низовьях Оби со своим народом кочевал князек Лугуй.
Бережно храня грамоту царя Федора Иоанновича с красной сургучной печатью
он на кочевьях любил рассказывать о своем большом путешествии в Московию,
о могуществе Русского государства. Сидя у костра, его со вниманием слушали
остяки. Они довольно покачивали головами и рассуждали по-своему:
- Значит, наш народ уважают в Московии.
- О! - князец пыхнул трубкой и счастливо улыбнулся. - С ними надо
жить в мире. Они научат нас многому.
Русские пока ничем не могли помочь остякам, но уже одно то, что они
освободили их от поборов неспокойного Кучума делало остяков мирными. Они
ладили с казаками. Не задирался с русскими и Сейдяк. Заняв кучумовский
курень, он жил в большой белой юрте, рассылая повсюду своих соглядатаев за
русскими. Они доносили Сейдяку, что по всему видно, - воевода Чулков не
думает идти на Искер. Стрельцы роют рвы, насыпают валы, возводят высокий
тын и рубят избы. Впрочем, хотя русские и не задирались, но возведение
крепостцы сильно встревожило хана.
Однажды на Тоболе встретились со стрельцами, сидевшими в ладьях,
татарские всадники, трусившие вдоль берега. Наездники наизготове держали
луки, но русские, сняв с голов косматые шапки, приветливо размахивали ими.
По всему угадывалось, что они настроены миролюбиво. Растерянные татары
вернулись в Искер. Многие из них думали: "Зачем нам убивать друг друга?".
Спустя несколько дней сердце Сейдяка наполнилось тревогой. Из русской
крепостцы приехал гонец воеводы и звал хана в гости. Сейдяк с
признательным видом прижал руку к груди и через толмача просил передать:
- Мы рады соседу, но сейчас я болен и, о горе, не могу поехать, чтобы
обнять моего любезного друга!..
По глазам бухарца посланец догадался, - хитрит тот, а может быть
затевает и коварство.
Когда вестник вернулся со скудными дарами из Искера, воевода долго
сидел в раздумье. Кругом лежала невозмутимая тишина, она царила не только
в воеводской избе, но и во всем городке, над окрестными равнинами и
широким Тоболом. Тишина казалась хрупкой, - ее мог нарушить вероломный
враг. Но как его сломить? Одной силы мало, здесь нужно было хитрить.
"А где взять хитрость и коварство, если не у врага?" - задумался
воевода и решил раз и навсегда покончить с Искером.
Тревога воеводы оказалась не напрасной: Сейдяк исподволь готовился к
схватке. Сидя в кругу своих мурз, он говорил им:
- Два зверя не могу жить в одном логове. Один должен растерзать
другого!
- Твоими устами говорит сама истина! - похвалили его мурзаки. Среди
них находился и Карача, отказавшийся от мысли самому быть ханом и
взиравший с подобострастием на Сейдяка.
- Ты мудр и потопчешь русскую силу! - льстиво сказал он.
Сейдяк поднял большие выразительные глаза на Карачу:
- Но почему же ты не смог осилить их, когда запер голодных в Искере?
- лукаво спросил он мурзу.
- Искер не приступен. И тот, кто владеет им, - непобедим! -
торжественно ответил Карача. - Тогда я был один, господин мой. Теперь,
великодушный хан, твоя мудрость окрыляет всех нас!
В шатре молодого хана было трое: Сейдяк, Карача и молодой казахский
султан Ураз-Мухамед, искавший на степных дорогах свое счастье. Узколицый,
со скошенными жгучими глазами, он был строен, лих в рубке и самоуверен. На
слова Карачи султан хвастливо вымолвил:
- Мои всадники в один час потопчут неповоротливых русских медведей!
Ураз нравился Сейдяку своим воинственным пылом и стремительностью, но
хвастовство хану казалось неуместным. После раздумья он спокойно ответил:
- Твои всадники, желанный гость, быстрее ветра и злее степного волка.
Я верю в твою силу, но когда имеешь дело с русскими, надо быть еще очень
осторожным! Послушайте, мудрые мужи, что думую я. Счастье само не дается в
руки, его надо ловить. Мы выедем на охоту в окружении всех всадников, и
если аллаху угодно будет затмить русским разум, используем их оплошность:
выйдем на битву и не покажем русским, что вышли бить их. Пусть думают, что
потешают нас кречеты!
- Ты мудр! - сказал Карача: - Так и надо искать свое счастье!
Коварный и хитрый мурзак был поражен еще большим коварством Сейдяка.
Оно восхитило его, и он охотно предложил:
- Сегодня у русских праздник, и мы поедем на охоту. Да ниспошлет
аллах на неверных затмение!..
В сопровождении конницы они подошли к Тобольску и в полдень
остановились против него в поле - на Княжем лугу. Сейдяк и Ураз-Мухамед
запускали в небо кречетов. Было светло, солнечно и, обычно серое, небо в
этот день сияло нежной голубизной.
Со стен крепостцы видно было как потешались ордынцы. Они мчались
быстрее ветра по равнине, на скаку пуская в птицу стрелы. С тонким визгом
стрела неслась ввысь и навылет била птицу. Дозорные тотчас доложили
воеводе о татарской потехе. Чулков сам взошел на дозорную вышку с узким
наблюдательным оконцем. Ветер завывал под новой тесовой крышей. По небе
плыли белые облака, и казалось, что вместе с ними плывет и башенка среди
необозримого простора. Серебром переливались речные воды. На привольном
Княжем лугу шла горячая потеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264