"Слава осподу, пронесло!" - с облегчением вздохнул он на площади.
Не ожидая утра, он велел холопу запрячь коней и немедленно выехал в
Москву...
Думный дьяк много раз перечитывал грамоту, взвешивая каждое слово,
тщательно проверил перевод и поспешил на зов царя. Грозный был тих,
спокоен, обрадовался Висковатову, и они долго, по обыкновению, беседовали
о делах. Наконец, Иван Васильевич с лукавым видом сказал:
- Вот и для боярских голов думка нашлась. Отвези им кучумову грамоту,
пусть поразмыслят, как быть? Вели им, чтоб приговор свой к нам отписали.
Все бы прислали, не мешкая часа... И спроси у них моим словом, почему в
Сибирь татарин к хану отпущен, и что с ним писано, и в каком году
отпущен... Да и грамоты, каковы посланы от нас к царю сибирскому с
татарином Аисой, прислали б к нам, не мешкая часа того...
- Будет так, государь, - одобрил мысль Грозного думный дьяк. - Бояре
ныне присмирели, будут мыслить...
В словах Висковатова прозвучала легкая ирония в отношении бояр, -
знал он, что царь будет доволен. Но Иван Васильевич в этот раз не
улыбнулся дьяку, задумался. Встрепенувшись, хлопнул ладонью о подлокотник
кресла и решительна сказал:
- А видать силен и воинственен хан Кучум. Смел! Задираться с ним не
ко времени!
И в горнице наступило молчание. Слышалось потрескивание горящих
восковых свечей да размеренные шаги Малюты, который расхаживал по узкому
проходу, оберегая покой государя.
Кучум правил жестоко и единовластно. Он не терпел соперничества.
Князьков и беков, которые сопротивлялись ему, он безжалостно казнил, а
улусы и земли их дарил преданным. Колеблющихся и ненадежных он велел тайно
передушить, что и сделали верные уланы и палачи. Никогда Сибирское царство
не было столь обширным, как при хане Кучуме.
Он был вспоен и вскормлен в Бухаре, в законах ислама. Бухарские ханы
и беки помогли ему опериться, и он навсегда сохранил к ним благодарность.
Подражая великим восточным правителям, он решил среди своих подвластных
ввести учение Магомета - коран, который, по его мнению, всегда являлся
опорой для власти и щитом державы.
Хан отправил пышное посольство к наместнику пророка на земле,
мусульманскому первосвященнику в Бухаре - Джафару. Послов Кучума встретили
в стране зноя и песков очень торжественно. Джафар-мулла принял их в своем
дворце, возведенным знаменитыми самаркандскими зодчими. В обширном зале,
украшенном яркой глазурью, заморскими художниками были нарисованы
переплетенные кисти винограда и среди него золотился лотос. Потолки
отделаны превосходной лепкой, на какую способны были только персидские
мастера. Ковры туркменские, шелковые индийские занавеси, цветные подушки -
все говорило об уюте и торжественной тишине. Сидя на таких подушках,
удобно было вести задушевные беседы; и они протекали неторопливо и тихо.
Джафар-мулла, истый сын Востока, понимал, что среди слуг много длинноухих,
которые стараются услышать все и передать кому следует. И горе тому, кто
говорил против хана или его брата, турского хункера! Тот внезапно исчезал
и больше никто никогда его не видел.
Но послы хана Кучума повели речь об укреплении истинной веры, а коран
всегда являлся опорой ханов, поэтому разговор велся высокопарно и
витиевато о спасении неверных душ. Сеид Джафар подвел послов к
стрельчатому окну, распахнул его и, показывая на стройные минареты,
покрытые превосходными изразцами, и витые купола, нараспев сказал:
- Пусть подобные вместилища аллаха на земле покроют сибирскую землю и
просветят души погрязших в неверии. Мы готовы помочь хану Кучуму и пошлем
ему шейхов, мулл и абызов.
Джафар-мулла сдержал свое слово: первым в Сибирь на белом верблюде, в
сопровождении охраны, прибыл шейх Хаким. Ему отвели лучшую юрту,
украшенную коврами и цветистыми шелками. Шейху понравилось новое жилище.
Отоспавшись после дальнего утомительного пути, он объявил, что в первую же
ночь во сне ему явился пророк Магомет, который открыл ему, что в земле
сибирской покоятся кости семи правоверных святых. Вслед за Магометом
спящему Хакиму приснились и эти угодники аллаха. Они требовали, чтобы все
сибирские татары, вогуличи, остяки и все племена, подвластные Кучуму,
совершили обрезание.
Хан Кучум усомнился в этом, но шейх твердо решил:
- Ты, всесильный и мудрый повелитель, тень пророка на грешной земле,
должен знать, что могущество всякой власти зиждется на мече и вере. Сын
мой, ты силен и воинственен, - это хорошо. Но если мы уловим души неверных
и покорим их святому корану, - это дважды хорошо.
После размышления Кучум сказал:
- Делай так, как повелевает тебе пророк Магомет!
Шейх Хаким не тратил напрасно времени. Он обшарил старые татарские
кладбища в округе Искера и среди них нашел могилы семи святых. Правда, при
этом вышел маленький конфуз, который быстро замяли, а виновнику его,
старому Абдулле, пригрозили плетью. И что ему надо было, этому ветхому
старцу? Стоило бы ему помолчать, а он, когда шейх указал на одну заросшую
могилу и со слезами в голосе произнес: "Здесь покоится прах имама
Ибрагима, совершавшего чудеса на земле", - он, Абдулла, вдруг закричал:
"Что ты говоришь, шейх? Тут могила моей матери, похороненной полвека
назад! Все знают это!"
Однако шейх Хаким не растерялся. Спокойным голосом он продолжал:
- Может быть это и так, но век тому назад здесь нашел последнее
пристанище имам Ибрагим - самый праведный человек! И ты, простой человек,
горшечник Абдулла, должен сегодня ликовать и молиться. Не зная того, ты
приобщил прах своей матери к праху святого. О, чудо неведения! Поэтому ты
первым примешь обрезание!
- Но мне уже восемьдесят лет! - воскликнул горшечник. - Мне поздно
делать теперь обрезание!
- Войти в рай, где будут тебя услаждать прекраснейшие из гурий,
никогда не поздно! Ты примешь обрезание, так повелеваем мы - великий хан
Кучум и я, шейх Хаким!
Старому горшечнику Абдулле совершили обрезание, после которого он
долго болел, перестал делать горшки и стал нищим. "Так угодно аллаху! За
непокорство и неверие он всегда наказывает нищетой и болезнями".
В летний солнечный день по приказу Кучума на старые мизареты согнали
много народа из Искера, дальних и ближних аилов. Шейх в присутствии толпы
устроил пышные поминовения на могилах открытых святых...
Это было начало, вслед за которым из Бухары прибыл огромный караван
младшего брата Кучума - Ахмет-Гирея. В золотом паланкине он привез одну из
своих жен - двенадцатилетнюю Сатаным, дочь бухарского князя Шигея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264