Слышишь? Всю правду им
скажи! Сам небось видел. Вогул склонился:
- Я все знаю, все понимаю. У хана худо-худо жить манси и ханту. Он
все берет у них: и олесек, и соболь, и лисиц. Ничего не оставляет: после
татар ложись и умирай. Хоросо, я иду и расскажу правду!
- Возьми двух солеваров. Солевары без толмача обойдутся, многие с
остяками жили. Проведи их, чтобы никто не сметил, чтобы ни один татарин,
ни князек не прознал про них.
Ермак смолк, перебирая в своей памяти солеваров, приставших к
повольникам на Каме.
- Ерошку и Данилу возьми!
- Хоросо, шибко хоросо, - кивнул одобрительно Хантазей. - Добрый
человек жил на Конде. Одень его в парка - на манси похож будет!
- Пойдут с тобой. Только поберегись! Великое дело за тобой: прознают
вогуличи и остяки правду, покинут Кучума. - Ермак поднялся с камня, обнял
вогула. - Верю тебе. Выручай Хантазей!

На востоке синела полоска зари, предутренняя прохлада шла с
иртышского простора. Утопая в пуховиках, хан сидя дремал, когда в шатер
вошел и низко поклонился Карача. Кучум открыл глаза.
- Что случилось, думчий? Почему в неурочный час поспешил сюда?
- Мудрый повелитель, сейчас поймали подосланных русскими, которые
возбуждали вогуличей уйти с поля. Их порознь ведут сюда!
- Кто осмелился на черную измену? - хрипло спросил хан. Каждая
жилочка в его теле трепетала от возбуждения.
Карача слонился еще ниже.
- Что молчишь, думчий? Как ведут себя князьцы?
- Горе, - пролепетал Карача. - Двое ушло, а с ними разбежались
остяки. Вогуличи и васюганцы волнуются.
- Молчи! - выкрикнул хан. - Никто не уйдет с поля. Вернуть князьцов!
У шатра зашумели. Кучум вопросительно посмотрел на думчего.
- Ведут пойманных, - оповестил тот. - Прикажи судить!
Хан поднял руку и сказал:
- Судить буду сам. Тащите первого.
Телохранители втолкнули вогула в шатер. Избитый, с багровыми
ссадинами на лице, с крепко связанными руками за спиной, вогул предстал
перед Кучумом.
- Падай ниц! - толкали его копьми в бока телохранители хана.
- Ни-ни, - отрицательно повел головой Хантазей. - Он не Чохлынь-Ойка!
Я не хочу на него молиться. Кучум презрительно посмотрел на пленника,
повел воспаленными глазами, и мурза Карача спросил Хантазея:
- Презренный раб, ты находишься перед лицом солнца вселенной -
всемогущим ханом. Как ты смел говорить своим кровным, чтобы они покинули
его? Ты предал свой народ!
Хантазей сверкнул глазами:
- Врешь, ханская собака! Я говорил им только правду...
- За твое слово я отрежу тебе язык, - сердито перебил Кучум. - Он
ткнул в вогула пальцем и спросил: - Ты знаешь, кто такие руссы?
- Много-много знаю, - охотно отозвался Хантазей, и изуродованное лицо
его осветилось, - они добрый народ, их батырь зовет меня братом и другом!
- Врешь! Все врешь! - замахнулся посохом Кучум.
- Это правда! - твердо вымолвил Хантазей. - Они придут сюда, возьмут
Искер и прогонят тебя. Твое брюхо ненасытно, долго ты нас грабил. Глаза
твои слепнут от жадности.
- Отсечь ему голову! - выкрикнул Кучум.
- Погоди, не все сказал, - отталкивая от себя ханских телохранителей,
продолжал вогул: - Ты не даесь нам жить по своим обычаям ни в лесах насих,
ни в тундре.
- Сейчас же на кол его голову, а тело псам! - выкатив гнойные глаза,
задыхаясь от удушья, прохрипел Кучум.
Телохранители схватили Хантазея за руки, но он вырвался и плюнул под
ноги хану:
- Вонючий хорек, я не боюсь смерти!
- Залейте ему рот горячей смолой.
- И этого не боюсь. Сюда придет друг наш - Русь...
Хан отвалился на спину, сипел и судорожно шевелил рукой. Вогулу
заткнули рот грязной тряпицей и поспешно вывели из шатра...
Не знал, не ведал Хантазей, что в ту пору, когда его допрашивал хан,
за пологом, в ожидании своей участи, томились камские солевары. Они
услышали крики вогула: молча переглянулись и поняли друг друга. Когда их
ввели в шатер, растревоженный Кучум уставился на пленников злыми глазами.
- И вас прислал сюда тот разбойник! - прокричал он.
Ерошка прищурил левый глаз, разглядывая хилое тело хана, презрительно
усмехнулся и ответил:
- Ошибся, старичок. Нас послала сюда Русь. Ермак и все мы - ее
сынки...
- Что вам в Сибири надо? - длинные пальцы Кучума нетерпеливо
перебирали янтарные четки, жилистая шея его по-гусиному вытянулась.
- Мы не спрашивали тебя, когда ты шел на родимые земли наши, жег
огнем отецкие селения, пленил старых и малых кровью поливал дороги. Ты все
хочешь знать. Ну что ж, изволь, хан. Порешили мы, что хватит тебе зорить
народы! Будет, поцарствовал над бедными людьми!
- Дерзок ты не в меру! - подался вперед Кучум. - За дерзость мои
палачи срубят ваши головы.
- Побереги их, хан, - они еще пригодятся тебе для обмена. В жизни
всяко бывает, старичок! - Ерошка с простоватым видом почесал затылок. -
Ошибиться в запале можешь!
Тяжелое предчувствие охватило сердце Кучума. Он повел бровью, стража
схватила и увела солеваров.
- Ну, давай, братец, простимся, - предложил другу Ерошка. - Сейчас
башку снимут. Гляди, родимый, не сробей. Не гоже умирать нам с позором.
- Не сробею, - задумчиво отозвался Данилка и тяжело опустил голову. -
Матушка учила стоять за правду и помереть за нее, если доведется. Вот и
пришел мой час. Прости, друг...
Они обнялись и рассцеловались... Однако палачи не отрубили им головы.
По велению Кучума, их заковали в цепи и бросили в глубокую яму. Ерошка
повеселел:
- Гляди, и впрямь силен Ермак, если хан спужался. Эх, поживем мы с
тобой, друг. Поглядим на синее небушко! Песни еще споем. Вот Хантазея,
кажись, не повидаем боле.
- А жалко... Хороший мужик! Хоть и не русский.
Одна за другой в темном небе меркли звезды. Над ямой занимался
скудный рассвет, а вместе с ним в татарском лагере началось движение.
На высоком яру появился мулла и, обратившись лицом к Мекке,
торжественным и громким голосом стал совершать намаз. На поле, усеянном
тушами побитых и покалеченных коней, среди огромного притихшего татарского
лагеря, вид молящихся воинов был грозен...
Но вот отзвучали слова намаза, и будто ветер прошелестел, когда
тысячи воинов встали с земли. Началась утренняя суета: спешно чистили
оружие, лучники подвязывали перья к стрелам, всадники кормили коней. Шум
предстоящей брани долетел до узилища. Пленники встрепенулись.
- Ну, братец, будем по слуху судить, кто сильнее! - сказал Данилка. В
этот момент дрогнула земля, раскатилось эхо. Ерошка радостно взглянул на
товарища:
- Ого, паря, пушкарь Петруха зорю встречает из своей голубицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264