Остяки и вогулы держались храбро и не раз
выходили из крепостцы на рукопашную. Трижды ходил Брязга с казаками "на
слом", но не смог преодолеть крутого яра и повалить частокол.
Пришлось отойти от городка и стать воинским станом. В душу Брязге
закралось сомнение: "Смогут ли одолеть казаки великую силу, от которой в
поле темно становится?".
За минувшие годы многое испытал и претерпел Богдашка Брязга, но не
остыло его сердце и не прошла удаль.
- Лягу сам, а огнем пройду по вашему городищу! - пригрозил он в
сторону князьца Нимняна.
Но в этот раз угроза его прозвучала не так уверенно. Чувствовал
Брязга, что страшнее всего не число воинов, а дух их. "Отчего враги так
роятся вокруг городка, как пчелы вокруг матки? Что гонит их в жестокую
сечу?" - огорченно раздумывал он.
В обозе у Брязги всеми укладами ведал белобрысый, кривоногий
Приблуда. Кто он был - один бог ведает. Сам малый, а руки хваткие, цепкие.
Хитер! Лицом на всех схож: и вогул, и остяк, и чуваш. Не раз на чалом
коньке в соседние паули заглядывал: сильно приманивали его смуглые да
крепкие, как ядреный кедровый орешек, остячки.
Сидел Богдан Брязга у костра, спасаясь дымом от комарья, налетевшего
со всех болот, и все думал о своем. Тут и наехал Приблуда, - с коня долой
и к пятидесятнику.
Брязга поднял затуманенные глаза, хотел спросить: "Ну как, хороши
остячки?". Но, взглянув на серьезное лицо обозника, выждал, что скажет
тот.
- Знаю, атаман, как обхитрить остяков!
- Это как же?
- Есть у остяков защита великая - золотой идол! - таинственно поведал
Приблуда. - И сидит бог в золотой чаше. Льется на него чистая-пречистая
вода, и все воины пьют ее из чаши. И кто выпьет, - крепко верит, что ни
смерти ему не будет, ни в бою не возьмут... Отпусти меня того бога
украсть. Украду, и вся сила у остяков, как ручей в жаркой степи, иссякнет.
- Бежать вздумал? - подозрительно взглянул на Приблуду Брязга. -
Гляди, ермакова рука длинная, и в бегах настигнет!
Обозник взял щепотью землю, положил в рот и поклялся по-своему:
- Своруха чидола!
Знакомые остячки тайными тропами провели раскоряку в городок.
Приблуда прикинулся перебежчиком, всю ночь вертелся в стане князьца
Нимняна, приглядывался, а утром переполз в густом тумане вал и прибежал к
своим.
- Радуйся, атаман, - загомонил он. - Чуют остяки беду, - великий
страх охватил их. Жгут перед идолом сало и серу и взывают к нему. А бог
молчит. Спрашивают его воины: биться или сдаваться? Князец кричит, что
идол оттого молчит, что зол на остяков, плохо стоят за него. А остяки
свое: молчит бог, махнул на все рукой, раз пришли русские - признавай их!
И решили они сдаться...
Богдан Брязга с десятниками поразмыслил:
- Раз спорят, - нет единодушия. А нет душевной крепости, - плохо
будут драться.
На утро повел Брязга казаков на приступ и взял городок. Полонил он
остяцкого князька, а золотого идола не нашел.
Хватились Приблуды.
- Привести, пусть скажет, куда подевался золотой бог?
Искали обозника всюду и нигде не нашли.
Сели казаки на струги, поплыли дальше по Иртышу. Слава о казаках шла
быстрее волны. Вечером в излучине, среди леса, затемнело городище Рача.
Сказывали пленные остяки, что стоит в городище великий каменный идол Рача
и на много поприщ [поприще - расстояние, которое пробегает лошадь от
отдыха до отдыха] кругом чтут его. Наезжают сюда остяки, и шаманы приносят
жертвы идолу. Завидев плывущие струги, шаманы положили идола на большие
нарты и уволокли в чащу. Все остяки разбежались. Напрасно ждал Брязга их
возвращения, - остяцкое городище было безмолвным.
Наступили светлые ночи. За Иртышом, за лесами, погасла поздняя заря,
а на восходе уже летели по небу тонкие золотые стрелы раннего утра. Казаки
плыли по широкой безмолвной реке, любуясь расцветкой берегов и поджидая
врага. Но остяки при виде стругов быстро снимали черные чумы и поспешно
откочевывали в туманную сырую даль. Так беспрепятственно добрался Брязга с
дружиной до Нарымского городка. Подле чумов возились остячки с ребятами,
бродили отощавшие псы. Пятидесятник заглянул в первый чум: темно, копоть,
едкая вонь от порченой рыбы. У огня, на вытертой оленьей шкуре, лежал
высохший старик. Гноящимися глазами он уставился на Брязгу, долго
разглядывал и сказал, как давно решенное:
- Рус, ты пришел убивать меня. Делай скорей свое дело!
Пятидесятник добро улыбнулся больному и отрицательно покачал головою:
- Нет, я пришел сюда с миром.
- Тогда ты возьмешь наших женщин и детей, как это делали татары?
- Ваши женщины хороши, - похвалил Брязга остячек. - Но каждая из них
имеет своего мужа, а дети - отцов. Нехорошо брать чужое!
Старик оживился, пытался приподняться, но нехватило сил. Тогда Брязга
приподнял его, подложил под плечи оленьи шкуры и отдал ему свою флягу:
- На испей, это ободрит тебя!
Старик выпил, пробежавший по жилам огонек согрел его дряхлое тело.
- Если все такие русские, как ты, - сказал он, - дам знать своим,
чтобы вернулись сюда. Мы платили ясак хану, но он забывал каждый раз, и в
год брал два и три раза ясак. А его слуги, завидя шкуру соболя или
чернобурой лисы, просто брали, били охотника и кричали ему: "Зачем ты
утаил от нас самый лучший мех!".
- Так больше не будет, отец! - пообещал Брязга.
- Это хорошо, очень хорошо! - просветлев, сказал старик. - Но будет
лучше, если сюда придут караваны, - нам нужны котлы и ножи.
- Повремени, будет и это! - казак подбросил хвороста в очаг, огонь
запылал ярче. Старик ободрился вовсе и кликнул к себе остячку. В легкой
моолче [моолча - род мешка, с прорезями для головы и рук], мешке с
прорезями для головы и рук, она бесшумно вошла в чум, блестя темными
глазами. Старик что-то гортанно прокричал вошедшей, и она снова скрылась.
- Завтра они будут здесь! - сказал многозначительно остяк.
С первыми лучами солнца из леса показались сотни нарт, запряженных
быстрыми оленями. Они стремительно приближались к Нарымскому городку.
Остячка поддерживала больного старика. Он щурился от солнца, показывал
высохшей рукой и миролюбиво говорил:
- Смотри, смотри, они торопятся. Я говорил - придут! Они примут шерть
и будут платить ясак...
Плывя вниз по Иртышу, Богдан Брязга взял городок Колпухов, а дальше
до Оби простирались владения самого сильного и непокорного князьца -
Самара. У него были "в сборе восемь княжцев", которые привели к нему своих
воинов в кожаных панцырях и шеломах. Недавно сибирский хан брал "дани со
многих низовых язык", вносил ее и князец Самар, но тут он решил покончить
с ясаком вообще и перебить русских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264
выходили из крепостцы на рукопашную. Трижды ходил Брязга с казаками "на
слом", но не смог преодолеть крутого яра и повалить частокол.
Пришлось отойти от городка и стать воинским станом. В душу Брязге
закралось сомнение: "Смогут ли одолеть казаки великую силу, от которой в
поле темно становится?".
За минувшие годы многое испытал и претерпел Богдашка Брязга, но не
остыло его сердце и не прошла удаль.
- Лягу сам, а огнем пройду по вашему городищу! - пригрозил он в
сторону князьца Нимняна.
Но в этот раз угроза его прозвучала не так уверенно. Чувствовал
Брязга, что страшнее всего не число воинов, а дух их. "Отчего враги так
роятся вокруг городка, как пчелы вокруг матки? Что гонит их в жестокую
сечу?" - огорченно раздумывал он.
В обозе у Брязги всеми укладами ведал белобрысый, кривоногий
Приблуда. Кто он был - один бог ведает. Сам малый, а руки хваткие, цепкие.
Хитер! Лицом на всех схож: и вогул, и остяк, и чуваш. Не раз на чалом
коньке в соседние паули заглядывал: сильно приманивали его смуглые да
крепкие, как ядреный кедровый орешек, остячки.
Сидел Богдан Брязга у костра, спасаясь дымом от комарья, налетевшего
со всех болот, и все думал о своем. Тут и наехал Приблуда, - с коня долой
и к пятидесятнику.
Брязга поднял затуманенные глаза, хотел спросить: "Ну как, хороши
остячки?". Но, взглянув на серьезное лицо обозника, выждал, что скажет
тот.
- Знаю, атаман, как обхитрить остяков!
- Это как же?
- Есть у остяков защита великая - золотой идол! - таинственно поведал
Приблуда. - И сидит бог в золотой чаше. Льется на него чистая-пречистая
вода, и все воины пьют ее из чаши. И кто выпьет, - крепко верит, что ни
смерти ему не будет, ни в бою не возьмут... Отпусти меня того бога
украсть. Украду, и вся сила у остяков, как ручей в жаркой степи, иссякнет.
- Бежать вздумал? - подозрительно взглянул на Приблуду Брязга. -
Гляди, ермакова рука длинная, и в бегах настигнет!
Обозник взял щепотью землю, положил в рот и поклялся по-своему:
- Своруха чидола!
Знакомые остячки тайными тропами провели раскоряку в городок.
Приблуда прикинулся перебежчиком, всю ночь вертелся в стане князьца
Нимняна, приглядывался, а утром переполз в густом тумане вал и прибежал к
своим.
- Радуйся, атаман, - загомонил он. - Чуют остяки беду, - великий
страх охватил их. Жгут перед идолом сало и серу и взывают к нему. А бог
молчит. Спрашивают его воины: биться или сдаваться? Князец кричит, что
идол оттого молчит, что зол на остяков, плохо стоят за него. А остяки
свое: молчит бог, махнул на все рукой, раз пришли русские - признавай их!
И решили они сдаться...
Богдан Брязга с десятниками поразмыслил:
- Раз спорят, - нет единодушия. А нет душевной крепости, - плохо
будут драться.
На утро повел Брязга казаков на приступ и взял городок. Полонил он
остяцкого князька, а золотого идола не нашел.
Хватились Приблуды.
- Привести, пусть скажет, куда подевался золотой бог?
Искали обозника всюду и нигде не нашли.
Сели казаки на струги, поплыли дальше по Иртышу. Слава о казаках шла
быстрее волны. Вечером в излучине, среди леса, затемнело городище Рача.
Сказывали пленные остяки, что стоит в городище великий каменный идол Рача
и на много поприщ [поприще - расстояние, которое пробегает лошадь от
отдыха до отдыха] кругом чтут его. Наезжают сюда остяки, и шаманы приносят
жертвы идолу. Завидев плывущие струги, шаманы положили идола на большие
нарты и уволокли в чащу. Все остяки разбежались. Напрасно ждал Брязга их
возвращения, - остяцкое городище было безмолвным.
Наступили светлые ночи. За Иртышом, за лесами, погасла поздняя заря,
а на восходе уже летели по небу тонкие золотые стрелы раннего утра. Казаки
плыли по широкой безмолвной реке, любуясь расцветкой берегов и поджидая
врага. Но остяки при виде стругов быстро снимали черные чумы и поспешно
откочевывали в туманную сырую даль. Так беспрепятственно добрался Брязга с
дружиной до Нарымского городка. Подле чумов возились остячки с ребятами,
бродили отощавшие псы. Пятидесятник заглянул в первый чум: темно, копоть,
едкая вонь от порченой рыбы. У огня, на вытертой оленьей шкуре, лежал
высохший старик. Гноящимися глазами он уставился на Брязгу, долго
разглядывал и сказал, как давно решенное:
- Рус, ты пришел убивать меня. Делай скорей свое дело!
Пятидесятник добро улыбнулся больному и отрицательно покачал головою:
- Нет, я пришел сюда с миром.
- Тогда ты возьмешь наших женщин и детей, как это делали татары?
- Ваши женщины хороши, - похвалил Брязга остячек. - Но каждая из них
имеет своего мужа, а дети - отцов. Нехорошо брать чужое!
Старик оживился, пытался приподняться, но нехватило сил. Тогда Брязга
приподнял его, подложил под плечи оленьи шкуры и отдал ему свою флягу:
- На испей, это ободрит тебя!
Старик выпил, пробежавший по жилам огонек согрел его дряхлое тело.
- Если все такие русские, как ты, - сказал он, - дам знать своим,
чтобы вернулись сюда. Мы платили ясак хану, но он забывал каждый раз, и в
год брал два и три раза ясак. А его слуги, завидя шкуру соболя или
чернобурой лисы, просто брали, били охотника и кричали ему: "Зачем ты
утаил от нас самый лучший мех!".
- Так больше не будет, отец! - пообещал Брязга.
- Это хорошо, очень хорошо! - просветлев, сказал старик. - Но будет
лучше, если сюда придут караваны, - нам нужны котлы и ножи.
- Повремени, будет и это! - казак подбросил хвороста в очаг, огонь
запылал ярче. Старик ободрился вовсе и кликнул к себе остячку. В легкой
моолче [моолча - род мешка, с прорезями для головы и рук], мешке с
прорезями для головы и рук, она бесшумно вошла в чум, блестя темными
глазами. Старик что-то гортанно прокричал вошедшей, и она снова скрылась.
- Завтра они будут здесь! - сказал многозначительно остяк.
С первыми лучами солнца из леса показались сотни нарт, запряженных
быстрыми оленями. Они стремительно приближались к Нарымскому городку.
Остячка поддерживала больного старика. Он щурился от солнца, показывал
высохшей рукой и миролюбиво говорил:
- Смотри, смотри, они торопятся. Я говорил - придут! Они примут шерть
и будут платить ясак...
Плывя вниз по Иртышу, Богдан Брязга взял городок Колпухов, а дальше
до Оби простирались владения самого сильного и непокорного князьца -
Самара. У него были "в сборе восемь княжцев", которые привели к нему своих
воинов в кожаных панцырях и шеломах. Недавно сибирский хан брал "дани со
многих низовых язык", вносил ее и князец Самар, но тут он решил покончить
с ясаком вообще и перебить русских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264