с каждой минуты утесы все
больше расходились в стороны, и вдруг разом за ними распахнулась водная
ширь.
- Иртыш-батюшка! - полной грудью вздохнул Ермак.
Казаки сняли шапки, кланялись великой реке, черпали горстями воду и
пили.
- Студена!
И не только вода оказалась студеной. В лицо ударил холодный
ветер-бедун, он поднимал высокую свинцовую волну, и хлестала она в
глинистый берег. Ермак прислушался к шуму ветра. Долетели до него и
отдельные отрывочные слова:
- Вот коли подоспела осень. Стужа, ветер...
- Годи, не спорь, Кучум шатры теплые припас для нас.
Раздался веселый окрик Брязги:
- Браты, не унывай. Ударим - или Сибирь наша, или с ладьи - прямо в
рай. Казаку пугаться нечего. Гей-гуляй! Песню!..
Могучие голоса огласили Иртыш:
Не шуми, мати зеленая дубравушка, Не мешай мне, добру молодцу, думу
думати...
День быстро угасал, надвигались сумерки. На правом берегу Иртыша
замаячили огни. Смолкла песня. За бортами стругов плескалась волна, но
сквозь шорохи и плеск слышался гомон и топот коней.
- Вот коли доплыли! - с горечью сказал Савва. - Хан Кучум, поди,
давно нас поджидает.
- Струсил? - спросил его Ермак.
- И у храброго сердце замрет перед битвой последней, - не скрываясь,
ответил поп.
В густых талах шумит и стонет ветер, и в ответ ему глухо ропщет
Иртыш. Грозно вздулась сердитая река, торопит ладьи. Ночная тень окутала
весь мир.
- Как будем, батько? - перед атаманом появился кормчий Пимен.
- Всю ночь плыть! - решительно сказал Ермак. - А трубачам играть
отход ко сну.
Стих шум на стругах. Усталые казаки вповалку спали. Ермак всю ночь не
сомкнул глаз, думал: "Близится час, последний час, когда решится участь
всей дружины. Теперь ничто уж не остановит схватку!".
Вечером на пятьдесят второй день от начала похода, острожно плывя,
казаки подошли к городку Атик-мурзы. Посланный Богдашка Брязга прознал,
что крепостца, обнесенная валами, покинута жителями, мурза бежал.
Городок оказался мал, тесен и, что горестнее всего, в нем не нашлось
ни хлебных, ни мясных запасов. Казаки приуныли. От ночной стужи они
забрались в брошенные мазанки и землянки, расставив дозоры. Но отдыхать не
пришлось: за Иртышом, на высоком яру, запылали яркие костры и оттуда всю
ночь доносилось конское ржанье, рев верблюдов и разноязычный гомон.
Несколько раз выходил Ермак из мазанки и, подолгу простаивая,
всматривался в мрак. Догадывался атаман, что сам Кучум с войском вышел ему
на встречу. До рассвета он не мог уснуть. На заре, когда на крутых ярах
заиртышья погасли татарские костры, Ермак обошел валы городища. Вокруг
растилалась ковыльная равнина, рядом шумел темный Иртыш. С мутного неба
сыпалась редкая снежная крупа. Атаман раздумывал: "Настигает зима и голод,
а кругом враги. Осталась одна дорога - на Искер, но для этого надо сломить
страшную вражью силу. Как же быть? Одолеет ли дружина?"
"Нет, некуда свернуть, надо схватиться с татарами! - принял твердое
решение Ермак. - Сидя за валами, имея за собой на Иртыше струги, можно
принять удар врага".
Барабан отбил зарю, казачий стан оживился. Каждая минута дорога. По
приказу атамана в улусы разослали людей собирать довольствие. Но добыть
ничего не довелось: улусники разбежались кто куда. По мазанкам собрали
только полмешка арпы, вот и все.
Между тем подошло ненастье. Мелкий пронизывающий дождь спорко заливал
землю, забирался в землянки. Под сапогами хлюпала грязь, и от этого
мрачнее становилось на душе. Однако Ермак не унывал: он решил терпеливо
ждать. Не удержался же Маметкул у Бабасанских юрт и первым бросился на
казаков. Теперь казаки стоят в одном переходе от Искера, забрались в самое
сердце кучумова куреня, так неужто хан потерпит это и не бросится в сечу?
Тут, у городка Аттика, место выгодное для битвы.
Татарские наездники до того осмелели, что добирались до валов. Они
нагло разглядывали казачий стан. И стоило только показаться из-за насыпи и
лучник подстерегал неосторожного.
- Батько, дозволь пугнуть басурман? - просили пищальники, но Ермак
отвечал:
- Зелье сгодится для большего дела, а ноне бери терпеньем!
В холодные вечера уланы Кучума располагались неподалеку от валов
Аттика и разжигали огромные костры из соснового сухостоя, на которых в
черных чугунах варили молодой махан. Запах варенного мяса тянулся в
городок, вызывая тошноту у голодных казаков. Обросшие, исхудалые, в
изодранных, грубо латанных и перелатанных чекменях, они мрачно следили за
татарами и в сердцах ругались:
- И чего ждем, браты? - роптали одни.
- Либо почать бить, либо бежать на Русь надо! - говорили другие.
- Ране не погибли, а ноне погибнем тут, и костей ворон на Дон не
снесет! - шептались третьи.
Поп Савва видел все, слышал все и гудел шмелем:
- Гулены, бездомные головушки, куда побежишь? На миру и смерть
красна.
- А мы умирать и не думаем, - озорно вставил задира-казак.
- То и хорошо! Жить будем, пировать будем! Эхх! - поп взмахнул бойко
руками, стукнул каблуками и пошел в пляс под частую песню:
Пошел козел в огород,
По-о-шел козел в огород,
Потоптал лук, чеснок...
Чигирики, чок, чигири!
Зубарики, зубы, зубари...
Ермак незаметно издали наблюдал за попом: "Нет, не веселый пляс
вышел, и песня звучит горько. Добрая душа! От дурных мыслей отводит
казаков, да не с того, видно, пошел - не радует больше песня!"
По ночам, в затишье, копилась вражья сила. Хантазей отправился в
челне на разведку и принес невеселые вести:
- У Чувашьей горы, батырь, много войска сослось. Все идут, идут, -
перепуганно говорил вогул. - Что делать, что скажешь, батырь?
- Драться будем! - ответил, успокаивая его, Ермак. В ту ночь он все
думал об одном: "Пришло последнее испытание, в ватаге неспокойно, неужто
теперь она сробеет, подастся вспять?"
Надо было успокоить казаков. Барабан забил сбор. Как и в былые дни на
Дону, на площадке собрался круг. Никогда еще Ермак не видел такого
неугомонного и неспокойного люда. Возбужденные и злые, угрюмые и
бесшабашные, гуляй-головушки и молчаливые казаки окружили атаманов.
Бесшабашные задиры кричали Ермаку:
- Дошли! На гибель завел, на измор и муки!
- Лучших братов порастеряли, а ноне самим - безвестная могила! Чего
ждем-стоим?
- Нас полтыщи, а их не счесть, татарья!
Ермак поднялся на широкую колоду, терпеливо выждал, когда смолкнет
шум, и спокойно заговорил:
- Лыцарство, прошли мы все напасти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264