Рокот постепенно стал стихать и,
наконец, вовсе прекратился.
- Братцы мои, старый казацкий корень, внуки новгородские! - заговорил
Ермак. - Земля русская велика, конца и краю нет! И видите вы сами, народ
наш - богатырь невиданный! Любой из нас ордынца осилит. И никому из нас не
жалко костьми лечь за Отчизну. Одно худо, одна беда бродит среди нас и
терзает вольных - правды нет! На Дону, как и на боярщине, завелась тугая
мошна к горю. Заможники народились по станицам и хотят закабалить вольное
казачество, ввергнуть его в лихую беду...
Ермак перевел дух, быстрые жгучие глаза его обежали народ:
- Так ли сказано, браты? Любо ли вам, казаки?
- Ой любо! Ой, правда! - закричали раздорцы. - Говори еще казак!
- Браты, продолжал Ермак. - Кто из нас не слыхал, что бог сотворил
два зла: богатого и козла?
- Истинно! - на всю площадь рявкнул кольчужник Василий. - Истинно,
человече!
- Сколько богатств понаграблено богатеями. Но самая горшая беда - от
народа хлебушко затаили. На людском горе надумали нажиться, на вдовьи и
сиротские слезы порадоваться! Наш качалинский атаман Андрей Бзыга будару с
хлебом своровал, а брюхо у него хоть и великое, но одно. Мы хлеб у него
взяли да раздали вдовам голодным, старикам и ребятишкам. Хватит с мору
умирать, пусть порадуются трудяги, - они жито сеяли!
- Правдивое слово! Хорошо говорит казак! - волной покатилось по
майдану, и это придало Ермаку силы. Он выше вскинул голову:
- Браты, атаман Бзыга в Раздоры сбег за помощью. Обещал вас призвать
в Качалинскую, чтобы голутвенных побить за его амбары и сусеки. Будет ли
так?
- Не быть тому, казак! - решительно одной грудью отозвался казачий
круг. - Не быть сатане соколом! Своего хвата мы прогнали и вашего добьем!
- В щепки злодеев! - потрясая топором, закричал бочар: - На коней
казаки! Бить смертным боем и нашего терзателя Корчемного и качалинского
Андрея Бзыгу! Знаем его!
- Любо! Любо нам!
- Ну коли так, благодарствую! - поклонился Ермак раздорцам. -
Наряжайте добрых вояк и коней. В погоню за злыднями!
- Ох ты - зелье лютое, тур-река, правильно, ребятки, решили! -
засуетился дед-вековик и крикнул Ермаку: Ты распахни свою душеньку, казак,
и отплати за нас. Эх-ха-ха, веселей, внуки!
- Дед, и чего ты кочевряжишься? - с улыбкой толкнул старика в бок
безусый паренек.
- Молчи, сосунок! - сердито засопел вековик и добавил обиженно: -
Вот, истин бог, и откуда этот недомыслок взялся, под носом не выросло и в
голове не посеяно?..
Рядом засмеялись. Парень густо покраснел и поскорей укрылся в толпе.
- Ну, раз-з-дайся! - крикнули конники. - В поход, браты!
Словно крутая волна расплескала воды, - растекался народ с майдана по
куреням.
- Ну, держись, вражья сила! Подсекут тебе голову! - довольно вымолвил
кольчужник Василий.
- Дай-то господи, силы казачеству! - откликнулся шорник: - И нам,
мастеркам, полегче будет!
Дед-вековик глядел зоркими глазами вперед, где волной поднималась
пыль под копытами быстрых коней, и вдруг задорно-весело замурлыкал:
Рада баба, рада.
Что дед утопился.
Наварила горшок каши,
А дед появился...
- Ух, ты! - вдруг выкрикнул он. - Тут бы сплясать, да годы велики.
Эх, старость, старость, лихое времячко! - огорченно махнул он рукой и
поплелся к своему дальнему куреню.

Из Раздор-городка легким наметом вырвалась большая станица. Вел ее
Ермак. Так уж вышло: отличили его казаки за рассудительность и ненависть к
заможным. Раздорцы и качалинцы торопились перехватить атаманов Бзыгу и
Корчемного. Перед Ермаком распахнулось широкое поле. Еще недавно у реки
шумели дубравы, теперь не стало их: вырубили, выкорчевали казаки коряжины
и пни разработали пашню. У дороги еще извивались и корчились уродливые
кони и с хрустом рушились под конскими копытами. Справа и слева, вдоль
казацкого пути, старательные нивари-пахари терпеливо шли за сохами.
Согбенные, в глубокой сочной борозде они казались малыми букашками рядом с
вывороченными гигантскими корягами.
Завидя конных, ратаи разогнули спины и с тревогой вглядывались в
запыленных всадников: "Чего ждать от них? Свои или боярские?"
Но конники пронеслись мимо. Провожая их взглядами, пахари успокоенно
подумали: "На орду пошли. Дай им, господи, удачи!"
Грустной казалась осенняя степь. Во все стороны побежали безлюдные
пути-дорожки, зашелестел засохший осенний ковыль, вокруг маячили серые
камни на безвестных казачьих могилах. Конь Ермака наступил на череп и
горькая дума сжала сердце казака: "Кто тут головушку сложил: русский,
оберегавший родные рубежи, или лихой татарин, набежавший с мечом на Русь?"
Из-за кургана внезапно выскочил одинокий всадник.
- Эй-ей, стой, человече! - закричали казаки.
Наездник потрусил навстречу станице. Ермак издали рассмотрел его: на
молодце рваный чекмень, баранья шапка, на ногах порши, за плечами пищаль.
Гулебщик бесстрашно приблизился к отряду.
- Кто такой? - откликнул его Брязга.
- Раздорский. На сайгаков охотился, - спокойно ответил наезжий.
- А где добыча?
- Э, казаче, была добыча да не стало ее. Еле душу да пищаль унес!
- Татары?
- Какие там татары! - с усмешкой ответил охотник. - Атаманы
перехватили в Мокрой Балке... Возьмите меня, добрые люди! - вдруг
запросился гулебщик.
- Как зовут? - сурово спросил Ермак.
- Ироха... Они тут неподалеку. В триста всадников собрались идти в
Раздоры.
- Ну, недалеко им теперь идти! - сверкнув глазами сказал Ермак. -
Веди нас в Мокрую Балку, да смотри, человече, если предашь, конец тебе!
Ироха смахнул баранью шапку, перекрестился:
- Честью и правдой послужу.
- Торопись, браты! - крикнул Ермак. - Нагоним супостатов.
Чаще застучали копыта быстрых коней. Птицей впереди летел Ермак.
Ничего не видел, одна думка владела им: "Добыть Бзыгу! Живьем полонить и
доставить в станицу!"
Над степью заблестело скупое осеннее солнце, но не стало веселей
Дикое Поле: улетели птицы, попрятались звери. Бесприютный ветер гонит от
окоема к окоему сухое перекати-поле. Вдали темнеет курган с каменным
идолищем на вершине. Зоркий взгляд Ермака заметил на кургане всадника.
"Дозорный"! - догадался атаман и туже натянул поводья...
В это время из балки наметом выскочили всадники и широкой лавиной
рассыпались по степи.
- Браты, рубаться насмерть! - выкрикнул Ермак и, вы махнув вперед на
дончаке, стрелой понесся на скачущих.
Вскоре кони и люди сшиблись и закипел бой. Атаман Бзыга глядел на
Ермака, вонзил шпоры в темные бока своего жеребца и помчался на
станичника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264