- Пора! Нельзя
оставаться на этом высоком холме, вокруг которого вот-вот выхлестнут
враги! Орел может сняться с утеса и улететь от беды, а Кучуму с
приближенными не уйти, он попадет в ловушку. Откуда придут воины спасать
его, если он сам не поднимет их?"
- Бежать! - решил он и взглянул в сторону Сузгуна. Там золотым
сиянием переливался огонек. В сухом теле хана, словно в погасшем костре
под пеплом, вспыхнуло жаркое желание увидеть Сузге - самую красивую и
самую любимую!..

Он имел семь законных жен, двадцать молодых наложниц и много русских
синеглазых пленниц, которых Маметкул пригнал с Камы. Хороши русоголовые
русские полонянки! Но ни одна из них так не ранила сердце, как Сузге -
казахская царевна. Она была строга, величава и заставила уважать себя. Хан
робел и притихал в ее присутствии. Глаза ее - темные озера среди камыша,
губы сочны и ярки, и ко всему этому она вся пламень.
"Ах, Сузге, Сузге! Ты поедешь в скитания со мной!" - решил Кучум и
поторопился в шатер. Карача при входе хана быстро поднялся и склонил
голову:
- Да хранит тебя аллах, - тихо сказал хитрый старик. - Глаза твоего
слуги счастливы видеть солнце, но сердце болит; может оно перестанет
страдать, если хан поедет сейчас из Искера...
Кучум сердито блеснул глазами:
- О чем говорят твои уста? Иди сейчас в Сузгун и пусть придет сюда
Сузге. Пусть приготовят ее в дальний путь. Иди, иди, старик!
Карача вздохнул. Не смея ослушаться, он вышел из шатра. Кругом тьма,
тучи укрыли звезды. Только на утесе Сузгун сверкает и манит золотой
огонек. Но он далек, трудна к нему ночная дорога: овраги, трущобы, над
тропой сплелись кудрявые ели с кедрами, отчего все кажется еще мрачнее.
Рядом, вся в непрестанном трепете, осиновая роща. Карача проклинал в душе
хана, но постепенно золотой огонек завораживал сердце.
"Ах, Сузге, Сузге! - сокрушенно подумал старик и покачал головой: -
Аллах милостливый, почему ты несправедлив к твоим земным слугам? Почему
тело человека дряхлеет, а кругом каждый год от матерей поднимаются
красавицы".
Шумит и ропщет Иртыш, и слух невольно ловит этот нескончаемый ропот
древней реки.
"Жизнь вечна и всегда сильна!" - печально думает старик и с тяжелой
одышкой поднимается в гору. Вот и высокий заплот. Карача властно стучит и
громко оповещает:
- Именем аллаха и великого, всемогущего хана Кучума!
Седобородый татарин-страж распахивает перед ни калитку. Мурза с
важностью проходит мимо. Он торопится в покои ханши. Большой войлочный
шатер ярко освещен и полон шума. Он слышит смех Сузге и восторги молодых
рабынь. Вот и последний полог из шелка над широким входом. Он колышется,
сверкает голубизной, как небо в жаркий день. Два больших бумажных фонаря
мягко освещают низкие сиденья, на которых разбросаны пуховики и подушки.
"Где же слуги?" - подумал, хмурясь, Карача. В тот же миг из невидимой
щели выпорхнула юная, в розовых шальварах, служанка. Она, как пестрый
мотылек, мелькнула по ковру, неся в тонких руках золотой сосуд. И
остановилась. Ее большие черные глаза, отененные густыми ресницами,
насмешливо уставились на мурзу.
Румяная, сияющая молодостью, она жарко дышала в лицо старика. Карача
сладко прищурил глаза и протянул руку, чтобы ущипнуть игривую, но та
сердито сдвинула брови и захохотала в лицо:
- Ты... ты, старый козел, куда лезешь?
Злость обуяла мурзу, он исколотил бы рабыню, но она, как серна, легко
отбежала и распахнула голубой полог. И сразу лицо Карачи преобразилось: из
сердитого и волчьего оно стало восторженным и лисьим. Низко склонясь, он
раболепно вступил в опочивальню ханши.
Сузге только что искупалась и, нежась, лежала на пуховиках. Вокруг
нее хлопотали рабыни. Они выжимали черные косы, расчесывали их золотыми
гребнями. Волосы ханши были пышны и длинны, как темная иртышская струя в
половодье, а сама она бела и свежа. Прислонив голову к руке, она
мечтательно тянулась к золотой чаше. Насмешница рабыня устроилась у ее
ног.
Карача пал перед Сузге бородой в пушистый ковер.
- Прекрасная!
- Карача, садись здесь! - приветливо указала она на яркую подушку. В
глазах ее заиграли озорные огоньки. Заметив волнение мурзы, она плавно
повела обнаженной рукой. Старику показалось, что не рука мелькнула перед
ним, а колыхнулась лебединая шея.
- Мой супруг и повелитель здоров и счастлив, а вести потом! -
вкрадчивым голосом сказала Сузге. - Слушай песню, Карача. Девушки споют
ее. Кильсана, у тебя веселое горлышко!
Рабыня, назвавшая Карачу козлом, мелодичным голосом запела:
Храбрый молодец свое копье точит в крови,
А бесстыдник проводит ночи без сна...
Как некстати сейчас эта песня. Мурза с мольбой взглянул на Сузге:
- Красивейшая, я тебе спою лучшую песню.
Красавица улыбнулась, переглянулась с юными рабынями и сказала:
- Оставь, Кильсана! Пусть споет Карача свою песню. Дайте ему чонгур!
Карача весело сказал рабыне:
Видишь, сама великолепная Сузге пожелала послушать мое пение! - Он
взял чонгур и костлявыми пальцами провел по струнам, - они жалобно
прозвенели. Седобородый мурза забыл хана, Искер, казаков, - он не сводил
узких хищных глаз с Сузге. Он поклонился ей и предложил:
- Прекрасная из прекрасных, я спою о твоих прелестях!
Ханша благосклонно склонила голову. Карача забряцал по струнам и
запел:
Твои брови тонки, как новый месяц,
Свежей розой заперт жемчуг зубов,
Весело горит молодой огонь в твоем очаге, красавица,
А когда ты смеешься - ночь озаряется светом...
Сузге лукаво взглянула на Кильсану, девушка рассмеялась. Смех ее
прозвучал бубенчиками. Мурза поднял на шутницу гневные глаза:
- Чего ты ржешь, как кобылица в степи!
- А чего ты ревешь козлом! - прыснула в горсть смуглая и вертлявая
служанка.
- Ах! - обозлился Карача и хотел ударить ее чонгуром, но насмешница
укрылась за ханшей.
Сузге рассмеялась.
- Не сердись, старик! - приподнимаясь с подушек, строго сказала она:
- Она права. Что скажет повелитель, если узнает, что ты стараешься стать
утешителем его жены?
- Ох, всемилостливая, - упал на колени мурза и, подползши к ложу
красавицы, схватил ее руку и поцеловал. - Прости, прекраснейшая! Да
благословит аллах дни твои и Кучума. Он ждет тебя в Искере...
Сузге поднялась во весь рост, стройная и недоступная. Черные волосы
ее рассыпались по белу шелку халата.
- Скажи хану Кучуму, я никогда к нему не пойду! - резко и властно
приказала она.
Ее слова прозвучали, как удар бича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264