- Схватив
с пола миску, женщина подмигнула Ермаку, затем скользнула в темный угол и,
легко прошумев, исчезла.

На другой день наступило ненастье. Над Азовом все время клубились
тяжелые мрачные тучи, лил обильный беспрестанный дождь, и море яростной
волной кидалось на берег. На сером камне, под косыми струями дождя, сидел
поп Савелий и пристально, будто что различая, смотрел в мутную даль.
Встретившись взглядом с Ермака, расстрига радостно сказал:
- Эко, буйное, как ревет на нехристей! Ну, казак, веселись, - на Руси
ноне праздник! Прознал я, что запорожские чайки налетели на турские
галеры, побили и пожгли их, а море доканало нашего ворога! Один Касим-паша
только и выплыл из беды. - Савва вскочил, повел веселыми глазами и топнул
ногой:
- Эх, теперь бы плясовую! Эх, жги-говори! - но, взглянув на мрачную
охрану, угомонился. - Что только будет ноне? От горести, чего доброго,
басурмане секим башку нам устоят. Ух, черти бритоголовые! Ты, Ермак, не
унывай, мы еще походим по земле!
Радость охватила и Ермака. Он засмеялся, поднял скованные руки и
погрозил ими в сторону моря.
- Вот вам турки! Погодите, то ли еще будет, когда снова придете на
Дон!
В этот день не довелось работать. Турки погалдели, погалдели и
погнали пленников в узилища. В суматохе, видимо забыли о Ермаке и не
принесли поесть. Но он не думал о еде - метался от стены к стене, трогал и
поднимал плиту от тайного входа и ждал татарку.
Спустя много времени она снова появилась в подвале.
- Ну вот и я, казак! - Зюлембека держала узелок в руке и улыбалась. -
Заждался? В самую пору бежать. Непогодь, ночь... Иди за мной!
- А кедолы? - горестно вспомнил казак.
- Погоди, я сам! - потянулся к напильнику Ермак. - Ах, ты моя
добрая...
- Молчи! На руках я сниму... - прошептала Зюлембека и заработала
напильником. Трудно ей было, но все же руки у Ермака скоро стали
свободными.
- А теперь дай-ка я! - схватил Ермак напильник и вмиг снял кедолы с
ног.
- Ну вот и все! - обрадовалась татарка. - Иди за мной! - она юркнула
в подземелье, а за ней еле протиснулся широкими плечами и Ермак. От
затхлого воздуха у него захватило дыхание.
- Не бойся, не бойся! - ободряла казака Зюлембека.
- А чего мне бояться? - весело ответил Ермак, пробираясь на коленях
по тесному длинному лазу. - Семи смертям не бывать, а одной не миновать!
Снова лаз расширился и они оказались в галерее, одетой заплесневелым
камнем. Под ногами хлюпала вода, но откуда-то тянула струйка свежего
воздуха. Ермак шумно вздохнул.
Женщина долго прислушивалась, но кругом царило ничем не нарушаемое
глубокое безмолвие. Потом снова заторопилась. Вот показался мутный свет, и
они вышли в огромное подземелье, придавленное грузными сводами. Ермак
нащупал бочку.
- Торопись, тут страшно, - прошептала татарка.
"Бочки? Неужто те самые, что катали с галер? Зелье!" - думал Ермак.
Внезапно о поскользнулся и ушибся об острый край. Зюлембека прильнула к
нему, взволновано огладила ладонями его бородатое лицо:
- Больно? Потерпи, теперь скоро...
Но время тянулось... С трудом добрались они до нового тайного лаза.
Татарка схватила Ермака за руку и прошептала:
- Вот и конец!
Она тихонько сдвинула плиту, свежий ветер пахнул в лицо, и горячая
радость охватила пленника. Вслед за женщиной он выбрался в густые кусты
ивняка и оглянулся: сквозь рваные тучи светила луна, мокрый ветер шумел и
сбрасывал с кустов и деревьев дождевые капли.
- Придет туча и тогда торопись! - сказала женщина. Она прижалась к
плечу Ермака, погладила его руку. Ермак крепко обнял ее.
- Спасибо, Марьюшка, - назвал он Зюлембеку русским именем. - Век не
забуду твоей послуги! - И вдруг спохватился, спросил: - А как же ты? Айда
со мной!
Она печально повела головой:
- Нет, мне нельзя... Здешняя я... татарка. А станичников помню...
жалели!..
- Ну, как знаешь, - вздохнул Ермак, - и то сказать: для каждого своя
сторонушка родней всего!
- Прощай.
- Прощай, добрая душа! - ответил Ермак и еще раз на прощание обнял
татарку.
"Что ж, так и уйти, не отблагодарив супостатов? - спросил себя Ермак,
едва за женщиной перестали шуметь кусты. - Нет, надо вернуться к зелью..."
Он быстро достал из узла трут и кремень с кресалом и уполз обратно в
тайный лаз...
Погода разгулялась, и луна уже щедро озаряла азовские крепостные
стены и башни, когда Ермак вылез из подвала. На берегу перекликались
сторожа, а из-за Дона доносилось ржанье кобылиц.
Ермак подождал набежавшего облачка и скользнул в ров, к Дону. Вот и
река! Он погрузился в парную воду и поплыл...
На другом берегу Ермак долго лежал - отдыхал и ждал... И вдруг над
Азов-крепостью блеснули молнии и раз за разом загрохотали могучие взрывы.
Они потрясли и землю, и воздух, и воды Дона, который вдруг кинулся на
берег. Потом грохот стих, и утренний ветер донес до Ермакам приглушенные
крики:
- Алла! Алла!
"Вот оно как! - ухмыльнулся в бороду Ермак. - Ну теперь и к дому
пора!"

Проворный быстроногий конь Ермака увернулся от татарского аркана,
вырвался в степь и на второй день прибежал в разоренную станицу.
На зорьке Иван Кольцо заслышал знакомое ржанье.
Обрадовался казак:
- Ермак прискакал!
Но у землянки друга, опустив голову, скакун бил копытом в землю. И
понял Кольцо - стряслась с Ермаком беда. Собрал сотню, и побежали казаки в
степь.
Вслед им грозил Бзыга:
- Без атаманского слова убегли шарпать зипуны, погоди, вернетесь к
расплате!
Много дней казаки рыскали по осенней степи. С восходом солнца перед
вольницей открывался безбрежный мир большого синего неба и просторной
тихой степи. И каждое утро приходило укутанное туманами, обрызганное
росой, с трубными кликами журавлей. В диком Поле виден каждый конный и
каждый пеший. Молчаливым, мертвым казалось оно, а на самом деле везде - у
курганов, на перелазах, у колодцев - кипела невидимая жизнь;
подкарауливала татарская стрела, аркан лихого наездника и просто острый
нож немирного степняка.
На зорьке казачья сотня мчалась вдоль Дона к Азову. На востоке уже
блестели светлые полоски. Они росли, ширились и гасили звезды одну за
другой. Холодный свежий ветер гнал ковыльные волны по степи. Иван Кольцо
привстал в стремени и прислушался.
- Тихо у турок, тихо, словно на погосте! - вздохнув, вымолвил он. -
Вот бы ударить на супостатов, да крепки стены и башни!
И только выговорил последнее слово, над вражьей крепостью полыхнули
молнии и грянул гром.
Казаки ахнули - высоченная башня вдруг вздрогнула и глыбами, дробясь,
поднялась вверх, и все скрылось в тучах пыли и дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264