Но этим своим отделением друг от друга они только снимаются. Как раз то,
что должно было удержать их от противоречия и распада, а именно то
обстоятельство, что нечто в одном отношении одинаково с чем-то иным, в
другом же отношении неодинаково с ним, - как раз это обособление
одинаковости и неодинаковости друг от друга есть их разрушение. Ибо оба они
определения различия; они соотношения друг с другом, соотношения, состоящие
в том, что одно есть то, что другое не есть; одинаковое не есть
неодинаковое, и неодинаковое не есть одинаковое; это соотношение принадлежит
к сущности обоих, и вне его они не имеют никакого значения; как определения
различия каждое из них есть то, что оно есть, как различенное от своего
иного. Но в силу их безразличия друг к другу одинаковость соотнесена лишь с
собой и неодинаковость точно так же есть сама по себе свое собственное "в
том или ином отношении" (eigene Riicksicht) и рефлексия для себя; каждая,
стало быть, одинакова с самой собой; различие исчезло, так как они не имеют
никакой определенности по отношению друг к другу; иначе говоря, каждая есть
тем самым только одинаковость.
Это безразличное "в том или ином отношении" (Riicksicht) или внешнее
различие снимает, стало быть, само себя и есть своя отрицательность в себе
самом. Внешнее различие есть та отрицательность, которая при сравнивании
присуща сравнивающему. Сравнивающее переходит от одинаковости к
неодинаковости и от неодинаковости обратно к одинаковости, заставляет,
следовательно, одну исчезать в другой и есть на деле отрицательное единство
обеих. Это единство с самого начала находится по ту сторону сравниваемого,
равно как и по ту сторону моментов сравнения, как субъективное,
совершающееся вне их действие. Но это отрицательное единство, как оказалось,
есть на самом деле природа самих одинаковости и неодинаковости. Как раз то
самостоятельное "в том или ином отношении", каким оказывается каждая из них,
и есть скорее их соотношение с собой, снимающее их различенность и, стало
быть, их самих.
С этой стороны одинаковость и неодинаковость, как моменты внешней
рефлексии и как внешние самим себе, исчезают вместе в своей одинаковости. Но
это их отрицательное единство, далее, также и положено в них; а именно, они
имеют в себе сущую рефлексию вне их, иначе говоря, они одинаковость и
неодинаковость чего-то третьего, чего-то иного, нежели они сами. Таким
образом, одинаковое не есть одинаковое с самим собой, и неодинаковое как
неодинаковое не с самим собой, а с чем-то неодинаковым с ним, само есть
одинаковое. Следовательно, одинаковое и неодинаковое есть неодинаковое с
самим собой. Каждое из них есть, стало быть, такая рефлексия: одинаковость
есть она сама и неодинаковость, а неодинаковость есть она сама и
одинаковость.
Одинаковость и неодинаковость составляли сторону положенности по
отношению к сравниваемому или разному, которое определилось по отношению к
ним как в себе сущая рефлексия. Но это разное тем самым также утратило свою
определенность по отношению к ним. Как раз одинаковость и неодинаковость,
определения внешней рефлексии, суть та лишь в себе сущая рефлексия, которой
должно было быть разное, как таковое, лишь неопределенное различие разного.
В себе сущая рефлексия есть соотношение с собой без отрицания, абстрактное
тождество с собой, стало быть, как раз сама положенность. - То, что только
разно, вследствие положенности переходит, стало быть, в отрицательную
рефлексию. Разное есть такое различие, которое только положено,
следовательно, различие, которое не есть различие, следовательно, отрицание
себя в самом себе. Таким образом, сами одинаковость и неодинаковость,
положенность, возвращаются через безразличие или в себе сущую рефлексию
обратно в отрицательное единство с собой, в рефлексию, которая в себе самой
есть различие одинаковости и неодинаковости. Разность, безразличные стороны
которой точно так же суть всецело лишь моменты как моменты одного
отрицательного единства, есть противоположность.
Примечание
[Положение о разности]
Разность, подобно тождеству, выражают в особом положении. Впрочем, эти
два положения оставляют в безразличной разности по отношению друг к другу,
так что каждое положение признается верным само по себе, безотносительно к
другому.
Все вещи разны или нет двух вещей, которые были бы одинаковы. - Это
положение на самом деле противоположно положению о тождестве, ибо оно
утверждает: А есть разное, следовательно, А есть также не Л; иначе говоря: А
неодинаково с некоторым другим [А ]; таким образом, оно не А вообще, а
скорее определенное А. В положении о тождестве вместо А можно поставить
любой другой субстрат, но А как неодинаковое уже нельзя заменить любым
другим. А, правда, должно быть чем-то разнящимся не от себя, а лишь от
иного; но эта разность есть его собственное определение. Как тождественное с
собой А оно неопределенно; а как определенное оно противоположность этому;
оно уже имеет в самом себе не только тождество с собой, но и отрицание,
тем самым и разность самого себя от себя.
[Положение о том], что все вещи разнятся между собой,- это совершенно
излишнее положение, ибо во множественном числе слова "вещи" уже
непосредственно заключается множественность и совершенно неопределенная
разность. - Но положение: нет двух вещей, которые были бы совершенно
одинаковы, выражает нечто большее, а именно определенную разность. Две вещи
- это не только две (числовая множественность есть только единообразие), а
они разны благодаря некоторому определению. Положение о том, что нет двух
одинаковых вещей, кажется представлению странным и, согласно анекдоту,
вызвало недоумение также при одном дворе, где Лейбниц высказал его и тем
побудил [придворных ] дам искать среди листьев на дереве, не найдут ли они
два одинаковых. - Блаженные времена для метафизики, когда ею занимались при
дворе и когда не требовалось никаких других усилий для исследования ее
положений, кроме сравнивания листьев на дереве! - Причина, почему это
положение кажется странным, кроется в сказанном выше, а именно в том, что
два или числовая множественность еще не заключает в себе определенной
разности и что разность, как таковая, в своей абстрактности прежде всего
безразлична к одинаковости и неодинаковости. Представление, начиная
заниматься также и определениями, берет самые эти моменты как безразличные
друг к другу, полагая, что для определения достаточно одного или другого,
достаточно простой одинаковости вещей без [их] неодинаковости или что вещи
разны, хотя бы они были только численно множественными, разными вообще, а не
неодинаковыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304