Но
на самом деле эта модная возвышенность возвеличивает не самый предмет,
который скорее ускользает, а только субъект, поглощающий в себя столь
большие количества. Скудость этого остающегося субъективным восхождения по
количественной лестнице сама себя обличает, признавая, что в своем тщетном
труде оно не приближается к бесконечной цели, для достижения которой нужно,
разумеется, взяться за дело совершенно иначе.
В приводимых нами ниже такого рода тирадах выражено в то же время и то,
во что переходит и чем заканчивается такого рода восхождение. Кант,
например, приводит как нечто возвышенное следующее (Кг. d. prakt. V. Schl.).
"Когда субъект в мысли возвышается над тем местом, которое он занимает в
чувственном мире, и в необозримую даль расширяет связь со звездами и еще
более далекими звездами, с мирами и еще более далекими мирами, с системами и
еще более отдаленными системами, да и, кроме того, в безграничном времени их
периодического движения, их начала и продолжительности, то представление не
выдерживает этого движения в неизмеримую даль, где за самым отдаленным миром
все еще есть более отдаленный, где прошлое, как бы далеко назад мы ни
проследили его, все еще имеет более отдаленное прошлое, а будущее, как бы
далеко мы его ни проследили вперед, все еще имеет впереди себя другое
будущее; мысль не выдерживает этого представления о неизмеримом, подобно
тому как кончается падением или головокружением сон, когда человеку снится,
что он совершает длинный путь, идет все дальше и дальше, необозримо дальше,
и не видать конца" .
Это описание помимо того, что оно дает сжатое и вместе с тем богатое
изображение содержания возвышения, вызываемого количественным бесконечным
прогрессом, заслуживает похвалы особенно за ту правдивость, с которой оно
указывает, чем кончается это возвышение: мысль изнемогает, и в итоге -
падение и головокружение. Приводит же мысль к изнеможению, вызывает ее
падение и головокружение не что иное, как скука от повторения, которое
заставляет границу исчезать и снова появляться и снова исчезать, и так
всегда одно из-за другого и одно в другом, в потустороннем - посюстороннее,
в посюстороннем - потустороннее, постоянно возникать и исчезать, вызывая
лишь чувство бессилия этого бесконечного или этого долженствования, которое
хочет и не может справиться с конечным.
Описание вечности у Галлера, которое Кант назвал страшным, обычно
вызывает особое восхищение, но часто как раз не за то, в чем состоит
подлинная ценность описания. Галлер говорит:
Ich haute ungeheure Zahlen, Gebiirge Millionen auf,
vor mir.
Ich setze Zeit auf Zeit und Welt auf Welt zu Hauf, l)nd wenn ich von der
grausen Hoh' Mit Schwindein wieder nach dir seh', 1st alle Macht der Zahl,
vennehrt zu lausendmalen, Noch nicht ein Teil von dir. Ich. zieH sie ab, und
du liegst ganz
Если этому нагромождению чисел и миров придается значение как описанию
вечности, то упускают из виду, что сам поэт объявляет это так называемое
страшное выхождение чем-то тщетным и пустым и что он кончает тем, что лишь
благодаря отказу от этого пустого бесконечного прогресса предстает перед ним
и становится наличным само истинное бесконечное.
Среди астрономов были такие, которые очень охотно похвалялись
возвышенностью своей науки, поскольку астрономия имеет дело с неизмеримым
множеством звезд, с неизмеримыми пространствами и временами, в которых
расстояния и периоды, уже сами по себе столь огромные, служат единицами и
которые, сколь бы многократно их ни брали, все же снова оказываются ничтожно
малыми. Пустое удивление, которому они при этом предаются, вздорные надежды,
что в загробной жизни они будут перекочевывать с одной звезды на другую и,
странствуя так по неизмеримому пространству, будут приобретать все новые и
новые сведения того же рода, - эти свои пустое удивление и вздорные надежды
они выдавали за один из главных моментов превосходства своей науки. А между
тем она достойна изумления не из-за такой количественной бесконечности, а,
напротив, в силу тех отношений меры и законов, которые разум познает в этих
предметах и которые составляют разумное бесконечное в противоположность той
неразумной бесконечности.
Бесконечности, имеющей отношение к внешнему чувственному созерцанию, Кант
противопоставляет другую бесконечность, состоящую в том, что "индивид
обращается к своему незримому "Я" и противопоставляет абсолютную свободу
своей воли как некоторое чистое "Я" все ужасам судьбы и тирании; для него
исчезают все окружающие его вещи, начиная с ближайших к нему, и рассыпается
в прах то, что представляется прочным, миры за мирами, и он, одинокий,
познает себя как. равного самому себе" .
"Я" в этом одиночестве с собой есть, правда, достигнутое потустороннее;
оно пришло к самому себе, находится у себя, по ею сторону, в чистом
самосознании абсолютная отрицательность доведена до утверждения и наличия,
которое в указанном вы-хождении за чувственное определенное количество лишь
убегает. Но это чистое "Я", фиксируя себя в своей абстрактности и
бессодержательности, имеет перед собой противоположное ему наличное бытие
вообще, полноту природного и духовного универсума как некое потустороннее.
Обнаруживается то же самое противоречие, которое лежит в основе бесконечного
прогресса, а именно такое возвращение к себе, которое непосредственно есть в
то же время вовне-себя-бытие, соотношение со своим иным как со своим
небытием; это соотношение остается некоторой тоской, потому что "Я"
фиксировало для себя, с одной стороны, свою бессодержательную и лишенную
опоры пустоту, а с другой, как свое потустороннее, - полноту, все же
остающуюся в отрицании наличной.
К своему изложению той и другой возвышенности Кант присовокупляет
замечание, что "удивление (по отношению к первой, внешней) и уважение (ко
второй, внутренней возвышенности), хотя и могут побуждать к изысканиям, но
не могут их заменить". - Он, следовательно, объявляет эти взлеты не
удовлетворительными для разума, который не может остановиться на них и
связанных с ними чувствах и признавать потустороннее и пустое чем-то
последним.
Но как нечто последнее бесконечный прогресс брали особенно в его
применении к нравственности. Только что указанная вторая противоположность
между конечным и бесконечным как противоположность между многообразным миром
и поднявшимся к своей свободе "Я" носит прежде всего качественный характер.
Самоопределение "Я" стремится в то же время к тому, чтобы определить природу
и освободить себя от нее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304
на самом деле эта модная возвышенность возвеличивает не самый предмет,
который скорее ускользает, а только субъект, поглощающий в себя столь
большие количества. Скудость этого остающегося субъективным восхождения по
количественной лестнице сама себя обличает, признавая, что в своем тщетном
труде оно не приближается к бесконечной цели, для достижения которой нужно,
разумеется, взяться за дело совершенно иначе.
В приводимых нами ниже такого рода тирадах выражено в то же время и то,
во что переходит и чем заканчивается такого рода восхождение. Кант,
например, приводит как нечто возвышенное следующее (Кг. d. prakt. V. Schl.).
"Когда субъект в мысли возвышается над тем местом, которое он занимает в
чувственном мире, и в необозримую даль расширяет связь со звездами и еще
более далекими звездами, с мирами и еще более далекими мирами, с системами и
еще более отдаленными системами, да и, кроме того, в безграничном времени их
периодического движения, их начала и продолжительности, то представление не
выдерживает этого движения в неизмеримую даль, где за самым отдаленным миром
все еще есть более отдаленный, где прошлое, как бы далеко назад мы ни
проследили его, все еще имеет более отдаленное прошлое, а будущее, как бы
далеко мы его ни проследили вперед, все еще имеет впереди себя другое
будущее; мысль не выдерживает этого представления о неизмеримом, подобно
тому как кончается падением или головокружением сон, когда человеку снится,
что он совершает длинный путь, идет все дальше и дальше, необозримо дальше,
и не видать конца" .
Это описание помимо того, что оно дает сжатое и вместе с тем богатое
изображение содержания возвышения, вызываемого количественным бесконечным
прогрессом, заслуживает похвалы особенно за ту правдивость, с которой оно
указывает, чем кончается это возвышение: мысль изнемогает, и в итоге -
падение и головокружение. Приводит же мысль к изнеможению, вызывает ее
падение и головокружение не что иное, как скука от повторения, которое
заставляет границу исчезать и снова появляться и снова исчезать, и так
всегда одно из-за другого и одно в другом, в потустороннем - посюстороннее,
в посюстороннем - потустороннее, постоянно возникать и исчезать, вызывая
лишь чувство бессилия этого бесконечного или этого долженствования, которое
хочет и не может справиться с конечным.
Описание вечности у Галлера, которое Кант назвал страшным, обычно
вызывает особое восхищение, но часто как раз не за то, в чем состоит
подлинная ценность описания. Галлер говорит:
Ich haute ungeheure Zahlen, Gebiirge Millionen auf,
vor mir.
Ich setze Zeit auf Zeit und Welt auf Welt zu Hauf, l)nd wenn ich von der
grausen Hoh' Mit Schwindein wieder nach dir seh', 1st alle Macht der Zahl,
vennehrt zu lausendmalen, Noch nicht ein Teil von dir. Ich. zieH sie ab, und
du liegst ganz
Если этому нагромождению чисел и миров придается значение как описанию
вечности, то упускают из виду, что сам поэт объявляет это так называемое
страшное выхождение чем-то тщетным и пустым и что он кончает тем, что лишь
благодаря отказу от этого пустого бесконечного прогресса предстает перед ним
и становится наличным само истинное бесконечное.
Среди астрономов были такие, которые очень охотно похвалялись
возвышенностью своей науки, поскольку астрономия имеет дело с неизмеримым
множеством звезд, с неизмеримыми пространствами и временами, в которых
расстояния и периоды, уже сами по себе столь огромные, служат единицами и
которые, сколь бы многократно их ни брали, все же снова оказываются ничтожно
малыми. Пустое удивление, которому они при этом предаются, вздорные надежды,
что в загробной жизни они будут перекочевывать с одной звезды на другую и,
странствуя так по неизмеримому пространству, будут приобретать все новые и
новые сведения того же рода, - эти свои пустое удивление и вздорные надежды
они выдавали за один из главных моментов превосходства своей науки. А между
тем она достойна изумления не из-за такой количественной бесконечности, а,
напротив, в силу тех отношений меры и законов, которые разум познает в этих
предметах и которые составляют разумное бесконечное в противоположность той
неразумной бесконечности.
Бесконечности, имеющей отношение к внешнему чувственному созерцанию, Кант
противопоставляет другую бесконечность, состоящую в том, что "индивид
обращается к своему незримому "Я" и противопоставляет абсолютную свободу
своей воли как некоторое чистое "Я" все ужасам судьбы и тирании; для него
исчезают все окружающие его вещи, начиная с ближайших к нему, и рассыпается
в прах то, что представляется прочным, миры за мирами, и он, одинокий,
познает себя как. равного самому себе" .
"Я" в этом одиночестве с собой есть, правда, достигнутое потустороннее;
оно пришло к самому себе, находится у себя, по ею сторону, в чистом
самосознании абсолютная отрицательность доведена до утверждения и наличия,
которое в указанном вы-хождении за чувственное определенное количество лишь
убегает. Но это чистое "Я", фиксируя себя в своей абстрактности и
бессодержательности, имеет перед собой противоположное ему наличное бытие
вообще, полноту природного и духовного универсума как некое потустороннее.
Обнаруживается то же самое противоречие, которое лежит в основе бесконечного
прогресса, а именно такое возвращение к себе, которое непосредственно есть в
то же время вовне-себя-бытие, соотношение со своим иным как со своим
небытием; это соотношение остается некоторой тоской, потому что "Я"
фиксировало для себя, с одной стороны, свою бессодержательную и лишенную
опоры пустоту, а с другой, как свое потустороннее, - полноту, все же
остающуюся в отрицании наличной.
К своему изложению той и другой возвышенности Кант присовокупляет
замечание, что "удивление (по отношению к первой, внешней) и уважение (ко
второй, внутренней возвышенности), хотя и могут побуждать к изысканиям, но
не могут их заменить". - Он, следовательно, объявляет эти взлеты не
удовлетворительными для разума, который не может остановиться на них и
связанных с ними чувствах и признавать потустороннее и пустое чем-то
последним.
Но как нечто последнее бесконечный прогресс брали особенно в его
применении к нравственности. Только что указанная вторая противоположность
между конечным и бесконечным как противоположность между многообразным миром
и поднявшимся к своей свободе "Я" носит прежде всего качественный характер.
Самоопределение "Я" стремится в то же время к тому, чтобы определить природу
и освободить себя от нее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304