Решение этих диалектических построений, которое дает Аристотель,
заслуживает великой похвалы и содержится в его истинно спекулятивных
понятиях о пространстве, времени и движении. Бесконечной делимости (которая,
поскольку ее представляют себе так, как если бы она осуществлялась,
тождественна с бесконечной разделенностью, с атомами), на которой основаны
самые известные из этих доказательств, он противопоставляет непрерывность,
свойственную и времени, и пространству, так что бесконечная, т. е.
абстрактная множественность оказывается содержащейся в непрерывности лишь в
себе, лишь как возможность. Действительным по отношению к абстрактной
множественности, равно как и по отношению к абстрактной непрерывности,
служит их конкретное, сами время и пространство, как в свою очередь по
отношению к последним - движение и материя. Абстрактное есть лишь в себе или
только в возможности; оно существует лишь как момент чего-то реального.
Бейль, который в своем "Dictionnaire" (статья "Зенон") находит данное
Аристотелем решение зеноновской диалектики pitoyable [жалким] , не понимает,
чтб значит, что материя делима до бесконечности только в возможности; он
возражает, что если материя делима до бесконечности, то она действительно
содержит бесконечное множество частей; это, следовательно, не бесконечное en
puissance [в возможности ], а такое бесконечное, которое существует реально
и актуально. - В противоположность [Бейлю ] следует сказать, что уже сама
делимость есть лишь возможность, а не существование частей, и
множественность вообще положена в непрерывности лишь как момент, как снятое.
- Остроумного рассудка, в котором Аристотель, несомненно, также никем не
превзойден, недостаточно для того, чтобы понять и оценить его спекулятивные
понятия, точно так же как грубого чувственного представления, о котором мы
говорили выше, недостаточно для того, чтобы опровергнуть аргументацию
Зенона. Этот рассудок заблуждается, принимая за нечто истинное и
действительное такие порождения мысли, такие абстракции, как бесконечное
множество частей;
указанное же чувственное сознание неспособно перейти от эмпирии к мыслям.
Кантонское решение антиномии также состоит лишь в том, что разум не
должен выходить за пределы чувственного восприятия, а должен брать явления
такими, каковы они есть. Это решение оставляет в стороне само содержание
антиномии;
оно не достигает природы понятия ее определений, каждое из которых,
взятое само по себе, изолированно, не имеет никакой силы (nichtig ist) и
само в себе оказывается лишь переходом в свое иное, имеет своим единством
количество и в этом единстве - свою истину.
В. НЕПРЕРЫВНАЯ И ДИСКРЕТНАЯ ВЕЛИЧИНА (KONTINUIERUCHE UND DISKRETE GROSSE)
1. Количество содержит оба момента - непрерывность и дискретность. Оно
должно быть положено в обоих моментах как в своих определениях. Оно уже с
самого начала их непосредственное единство, т. е. само оно прежде всего
положено лишь в одном из своих определений - в непрерывности, и есть, таким
образом, непрерывная величина.
Или, иначе говоря, непрерывность есть, правда, один из моментов
количества, которое завершено лишь вместе с другим моментом, с
дискретностью, однако количество есть конкретное единство лишь постольку,
поскольку оно единство различных моментов. Последние следует поэтому брать
также и как различенные; мы должны, однако, не вновь разлагать их на
притяжение и отталкивание, а брать их согласно их истине, каждый в его
единстве с другим, т. е. так, что каждый остается целым. Непрерывность есть
лишь связное (zusammenhangende), сплошное единство как единство дискретного;
положенная так, она уже не есть только момент, а все количество, непрерывная
величина.
2. Непосредственное количество есть непрерывная величина. Но количество
не есть вообще нечто непосредственное. Непосредственность - это
определенность, снятость которой есть само количество. Последнее следует,
стало быть, полагать в имманентной ему определенности, которая есть "одно".
Количество есть дискретная величина.
Дискретность подобно непрерывности есть момент количества, но сама она
есть также и все количество, именно потому, что она момент в последнем, в
целом и, следовательно, как различенное не выступает из этого целого, из
своего единства с другим моментом. - Количество есть бытие-вне-друг-друга
(Aufiereinan-dersein) в себе, а непрерывная величина есть это
бытие-вне-друг-друга как продолжающее себя без отрицания, как в самой себе
равная связь. Дискретная же величина есть эта внеположность как не
непрерывная, как прерываемая. Однако с этим множеством "одних" у нас снова
не получается множество атомов и пустота, вообще отталкивание. Так как
дискретная величина есть количество, то сама ее дискретность непрерывна. Эта
непрерывность в дискретном состоит в том, что "одни" суть равное друг другу
или, иначе говоря, в том, что у них одна и та же единица. Дискретная
величина есть, следовательно, внеположность многих "одних" как равных, не
многие "одни" вообще, а положенные как "многие" некоторой единицы.
Примечание
[Обычное разъединение этих величин]
В обычных представлениях о непрерывной и дискретной величинах упускают из
виду, что каждая из этих величин имеет в себе оба момента, и непрерывность,
и дискретность, и их отличие друг от друга составляет только то, какой из
двух моментов есть положенная определенность и какой есть только
в-себе-сущая определенность. Пространство, время, материя и т. д. суть
непрерывные величины, будучи отталкиваниями от самих себя, текучее
исхождение из себя, которое в то же время не есть переход или отношение к
качественно иному. Они имеют абсолютную возможность, чтобы "одно" повсюду
было положено в них, положено не как пустая возможность простого инобытия
(как, например, говорят, что возможно, чтобы вместо этого камня стояло
дерево), а они содержат принцип "одного" в самих себе; этот принцип - одно
из определений, из которых они конституированы.
И наоборот, в дискретной величине не следует упускать из виду
непрерывность; этим последним моментом, как показано, служит "одно" как
единица.
Непрерывную и дискретную величины можно рассматривать как виды
количества, но лишь постольку, поскольку величина положена не какой-нибудь
внешней определенностью, а опреде-ленностями ее собственных моментов.
Обычный переход от рода к виду вводит в первый - согласно некоторому
внешнему ему основанию деления, - внешние определения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304