Этот вывод совершенно правилен. Если нет ничего, кроме сложного, и мы
мысленно устраняем все сложное, то ничего не остается, - с этим надо
согласиться, но можно было бы обойтись без всего этого тавтологического
излишества и сразу начать доказательство с того, что следует за этим, а
именно:
"Или сложение нельзя устранить мысленно, или же после его устранения
должно остаться что-то существующее без всякой сложности, т. е. простое".
"Но в первом случае сложное не состояло бы из субстанций (так как для
последних сложение есть лишь случайное отношение субстанций *, без которого
они должны существовать как самостоятельно пребывающие сущности)".
Так как этот случай "противоречит предположению, то остается только
второй случай, а именно что субстанциально сложное в мире состоит из простых
частей"1.
В скобки как бы мимоходом заключен тот довод, который здесь представляет
собой главное и в сравнении с которым все предшествующее совершенно излишне.
Дилемма состоит в следующем: либо сложное есть сохраняющееся, либо не оно, а
простое. Если бы сохраняющимся было первое, а именно сложное, то
сохраняющееся не было бы субстанциями, ибо для субстанций сложение есть лишь
случайное отношение. Но субстанции - это то, что сохраняется; стало быть,
то, что сохраняется, есть простое.
Ясно, что можно было бы без окольного пути доказательства от противного
дать в качестве доказательства указанный выше довод, присоединив его
непосредственно к тезису, гласящему:
"Сложная субстанция состоит из простых частей", ибо сложение есть лишь
случайное отношение субстанций, которое для них, следовательно, внешне и не
касается самих субстанций. - Если правильно, что сложение есть нечто
случайное, то сущность, конечно, есть простое. Но эта случайность, в которой
вся суть, не доказывается [Кантом ], а прямо принимается [им ] - и притом
мимоходом, в скобках - как нечто само собой разумеющееся или побочное.
Конечно, само собой понятно, что сложение есть определение случайного и
внешнего. Но если вместо непрерывности имеется в виду лишь случайная
совместность, то не стоило устанавливать по этому поводу антиномию или,
правильнее сказать, вообще нельзя было установить антиномию. Утверждение о
простоте частей в таком случае, как сказано, лишь тавтологично.
Мы видим, стало быть, что на окольном пути доказательства от противного в
доказательстве имеется то самое утверждение, которое должно получиться как
вывод из доказательства. Можно поэтому выразить доказательство короче
следующим образом:
Допустим, что субстанции не состоят из простых частей, а лишь сложены. Но
ведь мысленно можно устранить всякое сложение (ибо оно есть лишь случайное
отношение); следовательно, после его устранения не осталось бы никаких
субстанций, если бы они не состояли из простых частей. Но субстанции должны
у нас быть, так как мы предположили, что они существуют; у нас не все должно
исчезнуть, а кое-что должно остаться, ведь мы предположили существование
такого сохраняющегося, которое мы назвали субстанцией; это нечто,
следовательно, необходимо должно быть простым.
Чтобы картина была полной, необходимо рассмотреть еще и заключение. Оно
гласит:
"Отсюда непосредственно следует, что все вещи в мире суть простые
сущности, что сложение есть только внешнее состояние их и что разум должен
мыслить элементарные субстанции как простые сущности" .
Здесь мы видим, что внешний характер, т. е. случайность сложения,
приводится как следствие, после того как ранее она была введена в
доказательство в скобках и применялась там [в качестве довода].
Кант решительно протестует против утверждения, будто в противоречивых
положениях антиномий он стремится к эффектам, чтобы, так сказать (как обычно
выражаются), дать адвокатскую аргументацию. Рассматриваемую аргументацию
приходится обвинять не столько в расчете на эффекты, сколько в бесполезной
вымученной запутанности, служащей лишь тому, чтобы создать вид
доказательности и помешать заметить во всей его прозрачности то
обстоятельство, что то, чтб должно появиться как следствие, составляет в
скобках самое суть доказательства, - что вообще здесь нет доказательства, а
есть лишь предположение.
Антитезис гласит:
Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире
нет ничего простого.
Доказательство антитезиса тоже ведется от противного и по-своему столь же
неудовлетворительно, как и предыдущее.
"Допустим, - читаем мы, - что сложная вещь как субстанция состоит из
простых частей. Так как всякое внешнее отношение, стало быть, также и всякое
сложение субстанций, возможно лишь в пространстве, то и пространство,
занимаемое сложной вещью, должно состоять из стольких же частей, из скольких
состоит эта вещь. Но пространство состоит не из простых частей, а из
пространств. Следовательно, каждая часть сложной вещи должна занимать
какое-то пространство".
"Но безусловно первоначальные части всего сложного просты".
"Следовательно, простое занимает какое-то пространство".
"А так как все реальное, занимающее какое-то пространство, заключает в
себе многообразное, [составные части] которого находятся вне друг друга,
стало быть, есть нечто сложное, и притом состоит из субстанций, то простое
было бы субстанциально сложным, что противоречиво".
Это доказательство можно назвать целым гнездом (употребляя встречающееся
в другом месте выражение Канта) ошибочных способов рассуждения.
Прежде всего доказательство от противного есть ни на чем не основанная
видимость. Ибо допущение, что все субстанциальное пространственно,
пространство же не состоит из простых частей, есть прямое утверждение,
которое [Кант] делает непосредственным основанием того, что требуется
доказать, и при наличии которого все доказательство уже готово.
Затем это доказательство от противного начинается с предложения, что
"всякое сложение субстанций есть внешнее отношение", но довольно странным
образом Кант сейчас же вновь его забывает. А именно, далее рассуждение
ведется так, что сложение возможно лишь в пространстве, а пространство не
состоит из простых частей; следовательно, реальное, занимающее то или иное
пространство, сложно. Если только допущено, что сложение есть внешнее
отношение, то сама пространственность (так же, как и все прочее, что может
быть выведено из определения пространственности), единственно лишь в которой
якобы возможно сложение, есть именно поэтому для субстанций внешнее
отношение, которое их совершенно не касается и не затрагивает их природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304