- Кантово разрешение этой антиномии таково же
как общее разрешение [им] прочих антиномий; а именно, разум не может
доказать ни того, ни другого положения, так как у нас не может быть
априорного определяющего принципа относительно возможности вещей только по
эмпирическим законам природы; далее, оба положения следует поэтому
рассматривать не как объективные положения, а как субъективные максимы: я, с
одной стороны, должен всегда размышлять о всех событиях природы согласно
принципу одного лишь механизма природы, но это не мешает мне в подходящих
случаях исследовать некоторые формы природы по другой максиме, а именно по
принципу конечных причин, - как будто эти две максимы (они, впрочем, по
мнению Канта, необходимы только для человеческого разума) не столь же
противоположны друг другу, как указанные выше положения. - Как уже было
отмечено, [Кант], придерживаясь полностью этой точки зрения, не исследует
того, чего единственно и требует философский интерес, а именно какой из этих
двух принципов истинен сам по себе. Для этой точки зрения нет никакой
разницы, рассматриваются ли принципы как объективные (это значит здесь:
внешне существующие определения природы) или только как максимы
субъективного познания. Скорее это - субъективное, т. е. случайное,
познание, применяющее ту или другую максиму в подходящих случаях, т.е. в
зависимости от того, какую из них оно находит подобающей для данных
объектов, вообще же оно не спрашивает об истинности самих этих определений -
суть ли они оба определения объектов или определения познания.
Поэтому, как бы неудовлетворителен ни был кантовский анализ
телеологического принципа с точки зрения существа дела, во всяком случае
достойно внимания то, какое место Кант отводит этому принципу. Приписывая
его рефлектирующей силе суждения Кант делает его связующим звеном между
всеобщностью разума и единичностью созерцания. Далее он различает эту
рефлектирующую силу суждения от определяющей, которая лишь подводит
особенное под всеобщее. Такое всеобщее, под которое только подводится
[единичность], есть нечто абстрактное, становящееся конкретным лишь в чем-то
ином, в особенном. Напротив, цель есть конкретное всеобщее, имеющее в самом
себе момент особенности и внешности; оно поэтому деятельно и есть побуждение
отталкивать себя от самого себя. Понятие как цель есть, конечно, объективное
суждение, в котором одним определением служит субъект, а именно конкретное
понятие, как определенное само через себя, а другим определением - не только
предикат, но и внешняя объективность. Однако отсюда не вытекает, что
отношение цели есть рефлектирующий акт суждения (reflektierendes Urteilen),
который рассматривает внешние объекты лишь с точки зрения единства, как
будто какой-то рассудок дал это отношение для нашей познавательной
способности; нет, это отношение есть в себе и для себя сущее истинное,
которое судит объективно и абсолютно определяет внешнюю объективность.
Отношение цели есть в силу этого нечто большее, чем суждение, оно
умозаключение самостоятельного, свободного понятия, связывающего себя с
самим собой через объективность.
Цель оказалась третьим по отношению к механизму и химизму; она их истина.
Находясь еще внутри сферы объективности или непосредственности тотального
понятия, она еще испытывает воздействие внешнего, как такового, и ей
противостоит объективный мир, с которым она соотносится. С этой стороны при
отношении цели (которое есть внешнее отношение) все еще выступает
механическая причинность, к которой в общем следует причислить и химизм, но
выступает как подчиненная этому отношению, как сама по себе снятая. При
ближайшем рассмотрении этого отношения оказывается, что механическому
объекту как непосредственной тотальности безразлично, быть определяемым или
чем-то определяющим. Эта внешняя определенность теперь развилась до
самоопределения и тем самым положено понятие, в объекте лишь внутреннее или,
что то же самое, лишь внешнее; цель и есть прежде всего именно само это
внешнее для механического объекта понятие. Таким же образом и для химизма
цель есть то самоопределяющее, которое возвращает к единству понятия внешнюю
определяемость, обусловливающую химизм. - Отсюда явствует, какова природа
подчинения обеих предыдущих форм объективного процесса; то иное, что в них
выступало в виде прогресса в бесконечность, есть понятие, положенное вначале
как внешнее для них; оно и есть цель; не только понятие есть их субстанция,
но и внешность есть существенный для них момент, составляющий их
определенность. Таким образом, механическая или химическая техника, будучи
по своему характеру определенной извне, сама собой предлагает себя отношению
цели, которое мы теперь и должны рассмотреть подробнее.
А. СУБЪЕКТИВНАЯ ЦЕЛЬ (DER SUBJEKTIVE ZWECK)
В центричности объективной сферы, которая есть безразличие к
определенности, субъективным понятием вновь обретена и положена прежде всего
отрицательная объединяющая точка в химизме же - объективность определений
понятия, только благодаря которой оно и положено как конкретное объективное
понятие. Его определенность или его простое различие имеет теперь в нем
самом определенность внешности, и его простое единство есть поэтому
единство, которое отталкивается от самого себя и тем самым сохраняется. Цель
есть поэтому субъективное понятие как существенное стремление и побуждение к
внешнему самополаганию. Она при этом избавлена от перехода [в иное]. Она не
сила, которая проявляет себя, и не субстанция и причина, обнаруживающая себя
в акциденциях и действиях. Сила - это лишь абстрактно внутреннее, пока она
себя не проявила иначе говоря, она обладает наличным бытием лишь в своем'
проявлении, к которому она должны быть побуждена. Точно так же причина и
субстанция: так как они имеют действительность лишь в акциденциях и в
действии, то их деятельность есть переход (Der Obergang), перед лицом
которого они не сохраняют своей свободы. Правда, цель тоже может быть
определена как сила и причина, однако эти выражения отражают ее значение
лишь неполно. Если применять их для обозначения цели согласно ее истине, то
они могут это выполнять лишь способом, снимающим их понятие: цель будет
тогда силой, которая сама себя побуждает к самопроявлению, будет причиной,
которая есть причина самой себя или действие которой есть непосредственно
причина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304
как общее разрешение [им] прочих антиномий; а именно, разум не может
доказать ни того, ни другого положения, так как у нас не может быть
априорного определяющего принципа относительно возможности вещей только по
эмпирическим законам природы; далее, оба положения следует поэтому
рассматривать не как объективные положения, а как субъективные максимы: я, с
одной стороны, должен всегда размышлять о всех событиях природы согласно
принципу одного лишь механизма природы, но это не мешает мне в подходящих
случаях исследовать некоторые формы природы по другой максиме, а именно по
принципу конечных причин, - как будто эти две максимы (они, впрочем, по
мнению Канта, необходимы только для человеческого разума) не столь же
противоположны друг другу, как указанные выше положения. - Как уже было
отмечено, [Кант], придерживаясь полностью этой точки зрения, не исследует
того, чего единственно и требует философский интерес, а именно какой из этих
двух принципов истинен сам по себе. Для этой точки зрения нет никакой
разницы, рассматриваются ли принципы как объективные (это значит здесь:
внешне существующие определения природы) или только как максимы
субъективного познания. Скорее это - субъективное, т. е. случайное,
познание, применяющее ту или другую максиму в подходящих случаях, т.е. в
зависимости от того, какую из них оно находит подобающей для данных
объектов, вообще же оно не спрашивает об истинности самих этих определений -
суть ли они оба определения объектов или определения познания.
Поэтому, как бы неудовлетворителен ни был кантовский анализ
телеологического принципа с точки зрения существа дела, во всяком случае
достойно внимания то, какое место Кант отводит этому принципу. Приписывая
его рефлектирующей силе суждения Кант делает его связующим звеном между
всеобщностью разума и единичностью созерцания. Далее он различает эту
рефлектирующую силу суждения от определяющей, которая лишь подводит
особенное под всеобщее. Такое всеобщее, под которое только подводится
[единичность], есть нечто абстрактное, становящееся конкретным лишь в чем-то
ином, в особенном. Напротив, цель есть конкретное всеобщее, имеющее в самом
себе момент особенности и внешности; оно поэтому деятельно и есть побуждение
отталкивать себя от самого себя. Понятие как цель есть, конечно, объективное
суждение, в котором одним определением служит субъект, а именно конкретное
понятие, как определенное само через себя, а другим определением - не только
предикат, но и внешняя объективность. Однако отсюда не вытекает, что
отношение цели есть рефлектирующий акт суждения (reflektierendes Urteilen),
который рассматривает внешние объекты лишь с точки зрения единства, как
будто какой-то рассудок дал это отношение для нашей познавательной
способности; нет, это отношение есть в себе и для себя сущее истинное,
которое судит объективно и абсолютно определяет внешнюю объективность.
Отношение цели есть в силу этого нечто большее, чем суждение, оно
умозаключение самостоятельного, свободного понятия, связывающего себя с
самим собой через объективность.
Цель оказалась третьим по отношению к механизму и химизму; она их истина.
Находясь еще внутри сферы объективности или непосредственности тотального
понятия, она еще испытывает воздействие внешнего, как такового, и ей
противостоит объективный мир, с которым она соотносится. С этой стороны при
отношении цели (которое есть внешнее отношение) все еще выступает
механическая причинность, к которой в общем следует причислить и химизм, но
выступает как подчиненная этому отношению, как сама по себе снятая. При
ближайшем рассмотрении этого отношения оказывается, что механическому
объекту как непосредственной тотальности безразлично, быть определяемым или
чем-то определяющим. Эта внешняя определенность теперь развилась до
самоопределения и тем самым положено понятие, в объекте лишь внутреннее или,
что то же самое, лишь внешнее; цель и есть прежде всего именно само это
внешнее для механического объекта понятие. Таким же образом и для химизма
цель есть то самоопределяющее, которое возвращает к единству понятия внешнюю
определяемость, обусловливающую химизм. - Отсюда явствует, какова природа
подчинения обеих предыдущих форм объективного процесса; то иное, что в них
выступало в виде прогресса в бесконечность, есть понятие, положенное вначале
как внешнее для них; оно и есть цель; не только понятие есть их субстанция,
но и внешность есть существенный для них момент, составляющий их
определенность. Таким образом, механическая или химическая техника, будучи
по своему характеру определенной извне, сама собой предлагает себя отношению
цели, которое мы теперь и должны рассмотреть подробнее.
А. СУБЪЕКТИВНАЯ ЦЕЛЬ (DER SUBJEKTIVE ZWECK)
В центричности объективной сферы, которая есть безразличие к
определенности, субъективным понятием вновь обретена и положена прежде всего
отрицательная объединяющая точка в химизме же - объективность определений
понятия, только благодаря которой оно и положено как конкретное объективное
понятие. Его определенность или его простое различие имеет теперь в нем
самом определенность внешности, и его простое единство есть поэтому
единство, которое отталкивается от самого себя и тем самым сохраняется. Цель
есть поэтому субъективное понятие как существенное стремление и побуждение к
внешнему самополаганию. Она при этом избавлена от перехода [в иное]. Она не
сила, которая проявляет себя, и не субстанция и причина, обнаруживающая себя
в акциденциях и действиях. Сила - это лишь абстрактно внутреннее, пока она
себя не проявила иначе говоря, она обладает наличным бытием лишь в своем'
проявлении, к которому она должны быть побуждена. Точно так же причина и
субстанция: так как они имеют действительность лишь в акциденциях и в
действии, то их деятельность есть переход (Der Obergang), перед лицом
которого они не сохраняют своей свободы. Правда, цель тоже может быть
определена как сила и причина, однако эти выражения отражают ее значение
лишь неполно. Если применять их для обозначения цели согласно ее истине, то
они могут это выполнять лишь способом, снимающим их понятие: цель будет
тогда силой, которая сама себя побуждает к самопроявлению, будет причиной,
которая есть причина самой себя или действие которой есть непосредственно
причина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304