Я думаю, что именно эта мысль
подбивала сэра Генри на такой смелый поступок.
- Я пойду с вами.
- Тогда возьмите револьвер и наденьте башмаки. Надо
торопиться, не то он потушит огонь и скроется.
Не прошло и пяти минут, как мы уже быстро шли по темной
аллее, прислушиваясь к монотонному вою осеннего ветра и шороху
осыпающихся листьев. В воздухе стоял пряный запах гнили и
сырости. Луна лишь изредка показывалась из-за туч, тянувшихся
по небу, а как только мы вышли на болото, заморосил мелкий
дождь. Желтый огонек по-прежнему мерцал впереди.
- А вы что-нибудь прихватили с собой? - спросил я.
- Да, хлыст.
- Давайте действовать быстро, чтобы не дать ему
опомниться и оказать сопротивление, - ведь он, говорят,
отчаянный. Захватим его врасплох.
- Слушайте, Уотсон! - вдруг заговорил баронет. - А что
бы сказал об этом Холмс? Помните? "Ночное время, когда силы зла
властвуют безраздельно..."
И, словно в ответ на его слова, где-то вдали, на мрачных
просторах болот, возник тот странный звук, который так поразил
меня несколько дней назад около Гримпенской трясины. Ветер
донес до нас сначала глухое ворчание, а потом рев, мало-помалу
перешедший в тоскливый вой. Эти дикие, грозные звуки
повторялись в той же последовательности раз за разом, наполняя
собой воздух. Баронет схватил меня за рукав, и я даже в темноте
разглядел, какой мертвенной бледностью покрылось его лицо.
- Боже мой, Уотсон, что это?
- Не знаю. Говорят, что такие звуки не редкость на
болотах. Я уже слышал их.
Вой снова замер, наступила полная тишина. Мы стояли,
напряженно прислушиваясь, но больше ничто не нарушало
окружающего нас безмолвия.
- Уотсон, - сказал баронет, - это выла собака.
Кровь похолодела у меня в жилах, ибо голос сэра Генри
дрогнул от ужаса.
- Как они объясняют этот звук? - спросил он.
- Кто?
- Здешние жители.
- Но ведь это совершенно невежественные люди! Не все ли
вам равно, как они его объясняют?
- Уотсон, скажите мне, что они говорят об этом?
Минуту я колебался, но вопрос был поставлен так, что
отмолчаться мне не удалось.
- Они говорят, что это воет собака Баскервилей.
Сэр Генри застонал.
- Да, так может выть только собака, - сказал он после
долгого молчания, - но она где-то далеко, в той стороне.
- Я не могу определить, откуда шел этот вой.
- Его принесло ветром. А где Гримпенская трясина? Вон
там?
- Да.
- Так оттуда он и шел. Бросьте, Уотсон! Вы же сами
думаете, что это выла собака. Я не ребенок. Не бойтесь сказать
мне правду.
- В тот раз со мной был Стэплтон. Он говорит, что так
кричат какие-то птицы.
- Нет, это собака. Боже мой! Неужели во всех этих
небылицах есть хоть доля правды? Неужели мне угрожает какая-то
неведомая опасность? Вы не верите в это, Уотсон?
- Нет, нет!
- А все-таки одно дело - смеяться над такими глупостями
в Лондоне и совсем другое - слышать этот вой, стоя в темноте
на болотах. А мой дядя? Ведь около его тела нашли собачьи
следы. Все одно к одному. Я далеко не трус, Уотсон, но у меня
кровь стынет в жилах от этих звуков. Потрогайте мою руку.
Она была холодна, как мрамор.
- Ничего, завтра все пройдет.
- Нет, этого воя мне никогда не забыть. Что же игам
теперь делать?
- Повернем домой?
- Ни за что! Ловить этого негодяя так ловить. Мы с вами
охотимся за каторжником, а чудовищная собака, наверно, охотится
за нами. Пойдемте, Уотсон! Пусть все исчадия ада ринутся сюда
на болота, все равно отступать нельзя.
Спотыкаясь на каждом шагу, мы медленно двинулись дальше. И
справа и слева от нас громоздились неясные в темноте очертания
скалистых холмов. Впереди по-прежнему маячил маленький желтый
огонек. Нет ничего обманчивее расстояния в кромешной тьме.
Огонек мерцал то у самого горизонта, то всего в нескольких
шагах от нас. Но наконец мы разглядели источник света и поняли,
что теперь до него недалеко. Это была оплывшая свечка,
вставленная в расселину между камнями, которые защищали ее от
ветра и от посторонних глаз, оставляя открытой только с той
стороны, где был Баскервиль-холл. Наше приближение скрывал
большой гранитный валун. Мы притаились за ним и осторожно
выглянули наружу. Странно было видеть эту одинокую свечу среди
болот! Желтый язычок пламени, отсвечивающий на камнях, - и ни
признака жизни вокруг.
- Что же теперь делать? - прошептал сэр Генри.
- Подождем здесь. Он, вероятно, где-нибудь поблизости.
Может быть, сейчас покажется.
Я не успел договорить, как мы увидели его. В расселине,
где горела свеча, появилось страшное, изборожденное следами
пагубных страстей лицо, в котором не было ничего человеческого.
Такое лицо, облепленное грязью, заросшее щетиной, все в космах
спутанных волос, вполне могло бы быть у одного из тех дикарей,
которые жили когда-то на склонах этих холмов. Огонек свечи
отражался в хитрых маленьких глазках, злобно бегавших по
сторонам, точно глаза зверя, заслышавшего в темноте шаги
охотников. Что-то, вероятно, возбудило его подозрение. То ли у
них с Бэрримором был какой-то неизвестный нам условный знак, то
ли он почувствовал, что дело неладно, но я сразу подметил следы
страха на его отвратительной физиономии. Он мог каждую секунду
погасить свечу и скрыться в темноте. Я выбежал вперед, сэр
Генри за мной. Каторжник с воплем швырнул в нас камнем, который
разлетелся на куски, ударившись рядом о валун. Я успел только
разглядеть, что он приземистый, широкоплечий. К счастью, в эту
минуту из-за туч показалась луна. Мы кинулись вверх по холму, а
каторжник мчался по другому его склону, с ловкостью горного
козла прыгая по камням. Удачный выстрел мог бы ранить его, но я
захватил с собой револьвер только для защиты, а не для того,
чтобы стрелять в спину невооруженному человеку.
И я и сэр Генри были неплохие бегуны, однако мы вскоре
поняли, что нам не догнать его. Он долго виднелся впереди,
освещенный ярким лунным светом, и наконец почти исчез,
превратившись в маленькую точку, быстро движущуюся по склону
отдаленного холма. Расстояние между нами все увеличивалось.
Наконец мы окончательно выбились из сил, сели на камни и стали
смотреть вслед его удаляющейся фигуре.
И вот тут-то произошло нечто странное и совершенно
неожиданное. Мы уже поднялись, решив оставить бесполезную
погоню. Луна была справа от нас; неровная вершина гранитного
столба четко вырисовывалась на фоне ее серебряного диска. И на
этом столбе я увидел человеческую фигуру, стоявшую неподвижно,
словно статуя из черного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359