Во времена войны1 он сражался в армии Джексона, а затем
под командованием Гуда и достиг чина полковника. Когда Ли
сложил оружие2, мой дядя возвратился на свою плантацию, где
прожил три или четыре года. В 1869 или 1870 году он вернулся в
Европу и арендовал небольшое поместье в Сассексе, вблизи
Хоршема. В Соединенных Штатах он нажил большой капитал и
покинул Америку, так как питал отвращение к неграм и был
недоволен республиканским правительством, освободившим их от
рабства.
Дядя был странный человек - жестокий и вспыльчивый. При
всякой вспышке гнева он изрыгал страшные ругательства. Жил он
одиноко и чуждался людей. Сомневаюсь, чтобы в течение всех лет,
прожитых под Хоршемом, он хоть раз побывал в городе. У него был
сад, лужайки вокруг дома, и там он прогуливался, хотя часто
неделями не покидал своей комнаты. Он много пил и много курил,
но избегал общения с людьми и не знался даже с собственным
братом. А ко мне он, пожалуй, даже привязался, хотя впервые мы
увиделись, когда мне было около двенадцати лет. Это произошло в
1878 году. К тому времени дядя уже восемь или девять лет прожил
в Англии. Он уговорил моего отца, чтобы я переселился к нему, и
был ко мне по-своему очень добр. В трезвом виде он любил играть
со мной в кости и в шашки. Он доверил мне все дела с прислугой,
с торговцами, так что к шестнадцати годам я стал полным
хозяином в доме. У меня хранились все ключи, мне позволялось
ходить куда угодно и делать все что вздумается при одном
условии: не нарушать уединения дяди. Но было все же одно
странное исключение: на чердаке находилась комната, постоянно
запертая, куда дядя не разрешал заходить ни мне, ни кому-либо
другому. Из мальчишеского любопытства я заглядывал в замочную
скважину, но ни разу не увидел ничего, кроме старых сундуков и
узлов.
Однажды - это было в марте 1883 года - на столе перед
прибором дяди оказалось письмо с иностранной маркой. Дядя почти
никогда не получал писем, потому что покупки он всегда
оплачивал наличными, а друзей у него не было.
"Из Индии, - сказал он, беря письмо. - Почтовая марка
Пондишерри! Что это может быть?"
Дядя поспешно разорвал конверт; из него выпало пять сухих
зернышек апельсина, которые выкатились на его тарелку. Я было
рассмеялся, но улыбка застыла у меня на губах, когда я взглянул
на дядю. Его нижняя губа отвисла, глаза выкатились из орбит,
лицо стало серым; он смотрел на конверт, который продолжал
держать в дрожащей руке.
"К.К.К."!-воскликнул он. - Боже мой, боже мой! Вот
расплата за мои грехи!"
"Что это, дядя?" - спросил я.
"Смерть", - сказал он, встал из-за стола и ушел в свою
комнату, оставив меня в недоумении и ужасе.
Я взял конверт и увидел, что на внутренней его стороне
красными чернилами была три раза написана буква "К". В конверте
не было ничего, кроме пяти сухих зернышек апельсина. Почему
дядю охватил такой ужас?
Я вышел из-за стола и взбежал по лестнице наверх.
Навстречу мне спускался дядя. В одной руке у него был старый,
заржавевший ключ, по-видимому, от чердачного помещения, а в
другой - небольшая шкатулка из латуни.
"Пусть они делают что хотят, я все-таки им не сдамся! -
проговорил он с проклятием. - Скажи Мэри, чтобы затопила камин
в моей комнате и пошла за Фордхэмом, хоршемским юристом".
Я сделал все, как он велел. Когда приехал юрист, меня
позвали в комнату дяди. Пламя ярко пылало, а на решетке камина
толстым слоем лежал пепел, по-видимому, от сожженной бумаги.
Рядом стояла открытая пустая шкатулка. Взглянув на нее, я
невольно вздрогнул, так как заметил на внутренней стороне
крышки тройное "К" - точно такое же, какое я сегодня утром
видел на конверте.
"Я хочу, Джон,-сказал дядя,- чтобы ты был свидетелем при
составлении завещания. Я оставляю свое поместье моему брату,
твоему отцу, от которого оно, несомненно, перейдет к тебе. Если
ты сможешь мирно пользоваться им, тем лучше. Если же ты
убедишься, что это невозможно, то последуй моему совету, мой
мальчик, и отдай поместье своему злейшему врагу. Мне очень
грустно, что приходится оставлять тебе такое наследство, но я
не знаю, какой оборот примут дела. Будь любезен, подпиши бумагу
в том месте, какое тебе укажет мистер Фордхэм".
Я подписал бумагу, как мне было указано, и юрист взял ее с
собой.
Этот странный случай произвел на меня, как вы понимаете,
очень глубокое впечатление, и я все время думал о нем, не
находи объяснений. Я не мог отделаться от смутного чувства
страха, хотя оно притуплялось по мере того, как шли недели и
ничто не нарушало привычного течения жизни. Правда, я заметил
перемену в моем дяде. Он пил больше прежнего и стал еще более
нелюдимым. Большую часть времени он проводил, запершись в своей
комнате. Но иногда в каком-то пьяном бреду он выбегал из дому,
слонялся по саду с револьвером в руке и кричал, что никого не
боится, и не даст ни человеку, ни дьяволу зарезать себя, как
овцу. Однако когда эти горячечные припадки проходили, он сразу
бежал домой и запирался в комнате на ключ и на засовы, как
человек, охваченный непреодолимым страхом. Во время таких
припадков его лицо даже в холодные дни блестело от пота, как
будто он только что вышел из бани.
Чтобы покончить с этим, мистер Холмс, и не злоупотреблять
вашим терпением, скажу только, что однажды настала ночь, когда
он совершил одну из своих пьяных вылазок, после которой уже не
вернулся. Мы отправились на розыски. Он лежал ничком в
маленьком, заросшем тиной пруду, расположенном в глубине нашего
сада. На теле не было никаких признаков насилия, а воды в пруду
было не больше двух футов. Поэтому суд присяжных, принимая во
внимание чудачества дяди, признал причиной смерти самоубийство.
Но я, знавший, как его пугала самая мысль о смерти, не мог
убедить себя, что он добровольно расстался с жизнью. Как бы то
ни было, дело на этом и кончилось, и мой отец вступил во
владение поместьем и четырнадцатью тысячами фунтов, которые
лежат на его текущем счете в банке...
- Позвольте, - прервал его Холмс. - Ваше сообщение, как
я вижу, одно из самых интересных, какие я когда-либо слышал.
Укажите мне дату получения вашим дядей письма и дату его
предполагаемого самоубийства.
- Письмо пришло десятого марта 1883 года. Он погиб через
семь недель, в ночь на второе мая.
- Благодарю вас. Пожалуйста, продолжайте.
- Когда отец вступил во владения хоршемской усадьбой, он
по моему настоянию произвел тщательный осмотр чердачного
помещения, которое всегда было заперто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359
под командованием Гуда и достиг чина полковника. Когда Ли
сложил оружие2, мой дядя возвратился на свою плантацию, где
прожил три или четыре года. В 1869 или 1870 году он вернулся в
Европу и арендовал небольшое поместье в Сассексе, вблизи
Хоршема. В Соединенных Штатах он нажил большой капитал и
покинул Америку, так как питал отвращение к неграм и был
недоволен республиканским правительством, освободившим их от
рабства.
Дядя был странный человек - жестокий и вспыльчивый. При
всякой вспышке гнева он изрыгал страшные ругательства. Жил он
одиноко и чуждался людей. Сомневаюсь, чтобы в течение всех лет,
прожитых под Хоршемом, он хоть раз побывал в городе. У него был
сад, лужайки вокруг дома, и там он прогуливался, хотя часто
неделями не покидал своей комнаты. Он много пил и много курил,
но избегал общения с людьми и не знался даже с собственным
братом. А ко мне он, пожалуй, даже привязался, хотя впервые мы
увиделись, когда мне было около двенадцати лет. Это произошло в
1878 году. К тому времени дядя уже восемь или девять лет прожил
в Англии. Он уговорил моего отца, чтобы я переселился к нему, и
был ко мне по-своему очень добр. В трезвом виде он любил играть
со мной в кости и в шашки. Он доверил мне все дела с прислугой,
с торговцами, так что к шестнадцати годам я стал полным
хозяином в доме. У меня хранились все ключи, мне позволялось
ходить куда угодно и делать все что вздумается при одном
условии: не нарушать уединения дяди. Но было все же одно
странное исключение: на чердаке находилась комната, постоянно
запертая, куда дядя не разрешал заходить ни мне, ни кому-либо
другому. Из мальчишеского любопытства я заглядывал в замочную
скважину, но ни разу не увидел ничего, кроме старых сундуков и
узлов.
Однажды - это было в марте 1883 года - на столе перед
прибором дяди оказалось письмо с иностранной маркой. Дядя почти
никогда не получал писем, потому что покупки он всегда
оплачивал наличными, а друзей у него не было.
"Из Индии, - сказал он, беря письмо. - Почтовая марка
Пондишерри! Что это может быть?"
Дядя поспешно разорвал конверт; из него выпало пять сухих
зернышек апельсина, которые выкатились на его тарелку. Я было
рассмеялся, но улыбка застыла у меня на губах, когда я взглянул
на дядю. Его нижняя губа отвисла, глаза выкатились из орбит,
лицо стало серым; он смотрел на конверт, который продолжал
держать в дрожащей руке.
"К.К.К."!-воскликнул он. - Боже мой, боже мой! Вот
расплата за мои грехи!"
"Что это, дядя?" - спросил я.
"Смерть", - сказал он, встал из-за стола и ушел в свою
комнату, оставив меня в недоумении и ужасе.
Я взял конверт и увидел, что на внутренней его стороне
красными чернилами была три раза написана буква "К". В конверте
не было ничего, кроме пяти сухих зернышек апельсина. Почему
дядю охватил такой ужас?
Я вышел из-за стола и взбежал по лестнице наверх.
Навстречу мне спускался дядя. В одной руке у него был старый,
заржавевший ключ, по-видимому, от чердачного помещения, а в
другой - небольшая шкатулка из латуни.
"Пусть они делают что хотят, я все-таки им не сдамся! -
проговорил он с проклятием. - Скажи Мэри, чтобы затопила камин
в моей комнате и пошла за Фордхэмом, хоршемским юристом".
Я сделал все, как он велел. Когда приехал юрист, меня
позвали в комнату дяди. Пламя ярко пылало, а на решетке камина
толстым слоем лежал пепел, по-видимому, от сожженной бумаги.
Рядом стояла открытая пустая шкатулка. Взглянув на нее, я
невольно вздрогнул, так как заметил на внутренней стороне
крышки тройное "К" - точно такое же, какое я сегодня утром
видел на конверте.
"Я хочу, Джон,-сказал дядя,- чтобы ты был свидетелем при
составлении завещания. Я оставляю свое поместье моему брату,
твоему отцу, от которого оно, несомненно, перейдет к тебе. Если
ты сможешь мирно пользоваться им, тем лучше. Если же ты
убедишься, что это невозможно, то последуй моему совету, мой
мальчик, и отдай поместье своему злейшему врагу. Мне очень
грустно, что приходится оставлять тебе такое наследство, но я
не знаю, какой оборот примут дела. Будь любезен, подпиши бумагу
в том месте, какое тебе укажет мистер Фордхэм".
Я подписал бумагу, как мне было указано, и юрист взял ее с
собой.
Этот странный случай произвел на меня, как вы понимаете,
очень глубокое впечатление, и я все время думал о нем, не
находи объяснений. Я не мог отделаться от смутного чувства
страха, хотя оно притуплялось по мере того, как шли недели и
ничто не нарушало привычного течения жизни. Правда, я заметил
перемену в моем дяде. Он пил больше прежнего и стал еще более
нелюдимым. Большую часть времени он проводил, запершись в своей
комнате. Но иногда в каком-то пьяном бреду он выбегал из дому,
слонялся по саду с револьвером в руке и кричал, что никого не
боится, и не даст ни человеку, ни дьяволу зарезать себя, как
овцу. Однако когда эти горячечные припадки проходили, он сразу
бежал домой и запирался в комнате на ключ и на засовы, как
человек, охваченный непреодолимым страхом. Во время таких
припадков его лицо даже в холодные дни блестело от пота, как
будто он только что вышел из бани.
Чтобы покончить с этим, мистер Холмс, и не злоупотреблять
вашим терпением, скажу только, что однажды настала ночь, когда
он совершил одну из своих пьяных вылазок, после которой уже не
вернулся. Мы отправились на розыски. Он лежал ничком в
маленьком, заросшем тиной пруду, расположенном в глубине нашего
сада. На теле не было никаких признаков насилия, а воды в пруду
было не больше двух футов. Поэтому суд присяжных, принимая во
внимание чудачества дяди, признал причиной смерти самоубийство.
Но я, знавший, как его пугала самая мысль о смерти, не мог
убедить себя, что он добровольно расстался с жизнью. Как бы то
ни было, дело на этом и кончилось, и мой отец вступил во
владение поместьем и четырнадцатью тысячами фунтов, которые
лежат на его текущем счете в банке...
- Позвольте, - прервал его Холмс. - Ваше сообщение, как
я вижу, одно из самых интересных, какие я когда-либо слышал.
Укажите мне дату получения вашим дядей письма и дату его
предполагаемого самоубийства.
- Письмо пришло десятого марта 1883 года. Он погиб через
семь недель, в ночь на второе мая.
- Благодарю вас. Пожалуйста, продолжайте.
- Когда отец вступил во владения хоршемской усадьбой, он
по моему настоянию произвел тщательный осмотр чердачного
помещения, которое всегда было заперто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359