Мой друг встретил меня в экипаже на станции, и я с первого
взгляда понял, что последние два месяца были для него очень
тяжелыми. Он похудел, у него был измученный вид, и он уже не
так громко и оживленно разговаривал.
- Отец умирает. - Это было первое, что я от него
услышал.
- Не может быть! - воскликнул я. - Что с ним?
- Удар. Нервное потрясение. Он на волоске от смерти. Не
знаю, застанем ли мы его в живых.
Можете себе представить, Уотсон, как я был ошеломлен этой
новостью.
- Что случилось? - спросил я.
- В том-то все и дело... Садитесь, дорогой поговорим...
Помните того субъекта, который явился к нам накануне вашего
отъезда?
- Отлично помню.
- Знаете, кого мы впустили в дом?
- Понятия не имею.
- Это был сущий дьявол, Холмс! - воскликнул мой друг.
Я с удивлением посмотрел на него.
- Да, это был сам дьявол. С тех пор у нас не было ни
одного спокойного часа - ни одного! С того вечера отец не
поднимал головы, жизнь его была разбита, в конце концов сердце
не выдержало - и все из-за этого проклятого Хадсона!
- Как же Хадсон этого добился?
- Ах, я бы много дал, чтобы это выяснить! Мой отец -
добрый, сердечный, отзывчивый старик! Как он мог попасть в лапы
к этому головорезу? Я так рад, что вы приехали. Холмс! Я верю в
вашу рассудительность и осторожность, я знаю, что вы мне дадите
самый разумный совет.
Мы мчались по гладкой, белой деревенской дороге. Перед
нами открывался вид на Бродэ, освещенный красными лучами
заходящего солнца. Дом стоял на открытом месте; слева от рощи
еще издали можно было разглядеть высокие трубы и флагшток.
- Отец взял к себе этого человека в качестве садовника,
- продолжал мой друг, - но Хадсону этого было мало, и отец
присвоил ему чин дворецкого. Можно было подумать, что это его
собственный дом, - он слонялся по всем комнатам и делал, что
хотел. Служанки пожаловались на его грубые выходки и мерзкий
язык. Отец, чтобы вознаградить их, увеличил им жалованье. Этот
тип брал лучшее ружье отца, брал лодку и уезжал на охоту. С
лица его не сходила насмешливая, злобная и наглая улыбка, так
что, будь мы с ним однолетки, я бы уже раз двадцать сшиб его с
ног. Скажу, положа руку на сердце. Холмс: все это время я
должен был держать себя в руках, а теперь я говорю себе: я
дурак, дурак, зачем только я сдерживался?.. Ну, а дела шли все
хуже и хуже. Эта скотина Хадсон становился все нахальнее, и
наконец за один его наглый ответ отцу я схватил его за плечи и
выпроводил из комнаты. Он удалился медленно, с мертвенно-
бледным лицом; его злые глаза выражали угрозу явственнее, чем
ее мог бы выразить его язык. Я не знаю, что произошло между
моим бедным отцом и этим человеком, но на следующий день отец
пришел ко мне и попросил меня извиниться перед Хадсоном. Вы,
конечно, догадываетесь, что я отказался и спросил отца, как он
мог дать этому негодяю такую волю, как смеет Хадсон всеми
командовать в доме.
- Ах, мой мальчик! - воскликнул отец. - Тебе хорошо
говорить, ты не знаешь, в каком я положении. Но ты узнаешь все.
Я чувствую, что ты узнаешь, а там будь что будет! Ты не
поверишь, если тебе скажут дурное о твоем бедном старом отце,
ведь правда, мой мальчик?..
Отец был очень расстроен. На целый день он заперся у себя
в кабинете. В окно мне было видно, что он писал. Вечер,
казалось, принес нам большое облегчение, так как Хадсон сказал,
что намерен покинуть нас. Он вошел в столовую, где мы с отцом
сидели после обеда, и объявил о своем решении тем развязным
тоном, каким говорят в подпитии.
- Хватит с меня Норфолка, - сказал он, - я отправляюсь
к мистеру Бедозу в Хампшир. Наверно, он будет так же рад меня
видеть, как и вы.
- Надеюсь, вы не будете поминать нас лихом? - сказал мой
отец с кротостью, от которой у меня кровь закипела в жилах.
- Со мной здесь дурно обошлись, - сказал он и мрачно
поглядел в мою сторону.
- Виктор! Ты не считаешь, что обошелся с этим достойным
человеком довольно грубо? - обернувшись ко мне, спросил отец.
- Напротив! Я полагаю, что по отношению к нему мы оба
выказали необыкновенное терпение, - ответил я.
- Ах, вот как вы думаете? - зарычал Хадсон. - Ладно,
дружище, мы еще посмотрим!..
Сгорбившись, он вышел из комнаты, а через полчаса уехал,
оставив моего отца в самом плачевном состоянии. По ночам я
слышал шаги у него в комнате. Я был уверен, что катастрофа
вот-вот разразиться.
- И как же она разразилась? - с нетерпением в голосе
спросил я.
- Чрезвычайно просто. На письме, которое мой отец получил
вчера вечером, был штамп Фордингбриджа. Отец прочитав его,
схватился за голову и начал бегать по комнате, как сумасшедший.
Когда я наконец уложил его на диван, его рот и глаза были
перекошены - с ним случился удар.
По первому зову пришел доктор Фордем. Мы перенесли отца на
кровать. Потом его всего парализовало, сознание к нему уже не
возвращается, и я боюсь, что мы не застанем его в живых.
- Какой ужас! - воскликнул я. - Что же могло быть в
этом роковом письме?
- Ничего особенного. Все это необъяснимо. Письмо нелепое,
бессмысленное... Ах, Боже мой, этого-то я и боялся!
Как раз в это время мы обогнули аллею. При меркнущем
солнечном свете было видно, что все шторы в доме спущены. Когда
мы подъехали к дому, лицо моего друга исказилось от душевной
боли. Из дома вышел господин в черном.
- Когда это произошло, доктор? - спросил Тревор.
- Почти тотчас после вашего отъезда.
- Он приходил в сознание?
- На одну минуту, перед самым концом.
- Что-нибудь просил мне передать?
- Только одно: бумаги находятся в потайном отделении
японского шкафчика.
Мой друг вместе с доктором прошел в комнату умершего, а я
остался в кабинете. Я перебирал в памяти все события. Кажется
никогда в жизни я не был так подавлен, как сейчас... Кем был
прежде Тревор? Боксером, искателем приключений,
золотоискателем? И как он очутился в лапах у этого моряка с
недобрым лицом? Почему он упал в обморок при одном упоминании о
полустертых инициалах на руке и почему это письмо из
Фордингбриджа послужило причиной его смерти.
Потом я вспомнил, что Фординтбридж находится в Хампшире и
что мистер Бедоз, к которому моряк поехал прямо от Тревора и
которого он, по-видимому, тоже шантажировал, жил в Хампшире.
Письмо, следовательно, могло быть или от Хадсона, угрожавшего
тем, что он выдаст некую тайну, или от Бедоза, предупреждающего
своего бывшего сообщника, что над ним нависла угроза
разоблачения. Казалось бы, все ясно. Но могло ли письмо быть
таким тривиальным и бессмысленным, как охарактеризовал его сын?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359