.. Разве могу я забыть, как она
тогда поднялась с колен и вокруг ее губ - кровь?
Он вздрогнул, вспоминая страшную сцену.
- Ребенок с миссис Мэйсон, там он в безопасности, там он
и останется.
Элегантная горничная, самое современное явление, какое мы
доселе наблюдали в этом доме, внесла чай. Пока она хлопотала у
стола, дверь распахнулась, и в комнату вошел подросток весьма
примечательной внешности - бледнолицый, белокурый, со
светло-голубыми беспокойными глазами, которые так и вспыхнули
от волнения и радости, едва он увидел отца. Мальчик кинулся к
нему, с девичьей нежностью обвил его шею руками.
- Папочка, дорогой! - воскликнул он. - Я и не знал, что
ты уже приехал! Я бы вышел тебя встретить. Как я рад, что ты
вернулся!
Фергюсон мягко высвободился из объятий сына; он был
несколько смущен.
- Здравствуй, мой дружок, - сказал он ласково, гладя
льняные волосы мальчика. - Я приехал раньше потому, что мои
друзья, мистер Холмс и мистер Уотсон, согласились поехать со
мной и провести у нас вечер.
- Мистер Холмс? Сыщик?
- Да.
Мальчик поглядел на нас испытующе и, как мне показалось,
не очень дружелюбно.
- А где второй ваш сын, мистер Фергюсон? - спросил
Холмс. - Нельзя ли нам познакомиться и с младшим?
- Попроси миссис Мэйсон принести сюда малыша, -
обратился Фергюсон к сыну. Тот пошел к двери странной,
ковыляющей походкой, и мой взгляд хирурга тотчас определил
повреждение позвоночника. Вскоре мальчик вернулся, за ним
следом шла высокая, сухопарая женщина, неся на руках
очаровательного младенца, черноглазого, золотоволосого -
чудесное скрещение рас, саксонской и латинской. Фергюсон, как
видно, обожал и этого сынишку, он взял его на руки и нежно
приласкал.
- Только представить себе, что у кого-то может хватить
злобы обидеть такое существо, - пробормотал он, глядя на,
небольшой, ярко-красный бугорок на шейке этого амура.
И тут я случайно взглянул на моего друга и подивился
напряженному выражению его лица - оно словно окаменело, словно
было вырезано из слоновой кости. Взгляд Холмса, на мгновение
задержавшись на отце с младенцем, был прикован к чему-то,
находящемуся в другом конце комнаты. Проследив за направлением
этого пристального взгляда, я увидел только, что он обращен на
окно, за которым стоял печальный, поникший под дождем сад.
Наружная ставня была наполовину прикрыта и почти заслоняла
собой вид, и тем не менее глаза Холмса неотрывно глядели именно
в сторону окна. И тут он улыбнулся и снова посмотрел на
младенца. Он молча наклонился над ним и внимательно исследовал
взглядом красный бугорок на мягкой детской шейке. Затем схватил
и потряс махавший перед его лицом пухлый, в ямочках кулачок.
- До свидания, молодой человек. Вы начали свою жизнь
несколько бурно. Миссис Мэйсон, я хотел бы поговорить с вами с
глазу на глаз.
Они встали поодаль и несколько минут о чем-то серьезно
беседовали. До меня долетели только последние слова: "Надеюсь,
всем вашим тревогам скоро придет конец". Кормилица, особа, как
видно, не слишком приветливая и разговорчивая, ушла, унеся
ребенка.
- Что представляет собой миссис Мэйсон? - спросил Холмс.
- Внешне она, как видите, не очень привлекательна, но
сердце золотое, и так привязана к ребенку.
- А тебе, Джек, она нравится?
И Холмс круто к нему повернулся.
Выразительное лицо подростка как будто потемнело. Он
затряс отрицательно головой.
- У Джека очень сильны и симпатии и антипатии, - сказал
Фергюсон, обнимая сына за плечи. - По счастью, я отношусь к
первой категории.
Мальчик что-то нежно заворковал, прильнув головой к
отцовской груди. Фергюсон мягко его отстранил.
- Ну, беги, Джекки, - сказал он и проводил сына любящим
взглядом, пока тот не скрылся за дверью. - Мистер Холмс, -
обратился он к моему другу, - я, кажется, заставил вас
проехаться попусту. В самом деле, ну что вы можете тут
поделать, кроме как выразить сочувствие? Вы, конечно, считаете
всю ситуацию слишком сложной и деликатной.
- Деликатной? Безусловно, - ответил мой друг, чуть
улыбнувшись. - Но не могу сказать, что поражен ее сложностью.
Я решил эту проблему методом дедукции. Когда первоначальные
результаты дедукции стали пункт за пунктом подтверждаться целым
рядом не связанных между собой фактов, тогда субъективное
ощущение стало объективной истиной. И теперь можно с
уверенностью заявить, что цель достигнута. По правде говоря, я
решил задачу еще до того, как мы покинули Бейкер-стрит, -
здесь, на месте, оставалось только наблюдать и получать
подтверждение.
Фергюсон провел рукой по нахмуренному лбу.
- Ради Бога, Холмс, - сказал он хрипло, - если вы в
чем-то разобрались, не томите меня. Как обстоит дело? Как
следует поступить? Мне безразлично, каким путем вы добились
истины, мне важны сами результаты.
- Конечно, мне надлежит дать вам объяснение, и вы его
получите. Но позвольте мне вести дело, согласно собственным
моим методам. Скажите, Уотсон, в состоянии ли миссис Фергюсон
выдержать наше посещение?
- Она больна, но в полном сознании.
- Прекрасно. Окончательно все выяснить мы сможем только в
ее присутствии. Поднимемся наверх.
- Но ведь она не хочет меня видеть! - воскликнул
Фергюсон.
- Не беспокойтесь, захочет, - сказал Холмс. Он начеркал
несколько слов на листке бумаги. - Во всяком случае, у вас,
Уотсон, есть официальное право на визит к больной. Будьте так
любезны, передайте мадам эту записку.
Я вновь поднялся по лестнице и вручил записку Долорес,
осторожно открывшей дверь на мой голос. Через минуту я услышал
за дверью возгласы, одновременно радостные и удивленные.
Долорес выглянула из-за двери и сообщила:
- Она хочет видеть. Она будет слушать.
По моему знаку Фергюсон и Холмс поднялись наверх. Все трое
мы вошли в спальню. Фергюсон шагнул было к жене, приподнявшейся
в постели, но она вытянула руку вперед, словно отталкивая его.
Он опустился в кресло. Холмс сел рядом с ним, предварительно
отвесив поклон женщине, глядевшей на него широко раскрытыми,
изумленными глазами.
- Долорес, я думаю, мы можем отпустить... - начал было
Холмс. - О, сударыня, конечно, если желаете, она останется,
возражений нет. Ну-с, мистер Фергюсон, должен сказать, что
человек я занятой, а посему предпочитаю зря время не тратить.
Чем быстрее хирург делает разрез, тем меньше боли. Прежде всего
хочу вас успокоить. Ваша жена прекрасная, любящая вас женщина,
несправедливо обиженная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359