В ближайшее время мы ничего не можем
начать, пока не получим новых известий из Норбери.
Долго нам ждать не пришлось. Телеграмму принесли, едва мы
отпили чай. "В коттедже еще живут, - гласила она, - Опять
видел окне лицо. Приду встречать поезду семь ноль-ноль и до
вашего прибытия ничего предпринимать не стану".
Когда мы вышли из вагона, Грэнт Манро ждал нас на
платформе, и при свете станционных фонарей нам было видно, что
он очень бледен и дрожит от волнения.
- Они еще там, мистер Холмс, - сказал он, ухватив моего
друга за рукав. - Я, когда шел сюда, видел в коттедже свет.
Теперь мы с этим покончим раз и навсегда.
- Какой же у вас план? - спросил мой друг, когда мы
пошли по темной, обсаженной деревьями дороге.
- Я силой вломлюсь в дом и увижу сам, кто там есть. Вас
двоих я попросил бы быть при этом свидетелями.
- Вы твердо решились так поступить, несмотря на
предостережения вашей жены, что для вас же лучше не раскрывать
ее тайну?
- Да, решился.
- Что ж, вы, пожалуй, правы. Правда, какова бы она ни
была, лучше неопределенности и подозрений. Предлагаю
отправиться сразу же. Конечно, перед лицом закона мы этим
поставим себя в положение виновных, но я думаю, стоит пойти на
риск.
Ночь была очень темная, и начал сеять мелкий дождик, когда
мы свернули с шоссейной дороги на узкий, в глубоких колеях
проселок, пролегший между двух рядов живой изгороди. Мистер
Грэнт Манро в нетерпении чуть не бежал, и мы, хоть и
спотыкаясь, старались не отстать от него.
- Это огни моего дома, - сказал он угрюмо, указывая на
мерцающий сквозь деревья свет, - а вот коттедж, и сейчас я в
него войду.
Проселок в этом месте сворачивал. У самого поворота стоял
домик. Желтая полоса света на черной земле перед нами
показывала, что дверь приоткрыта, и одно окно на втором этаже
было ярко освещено. Мы поглядели и увидели движущееся по шторе
темное пятно.
- Она там, эта тварь! - закричал Грэнт Манро. - Вы
видите сами, что там кто-то есть. За мной, и сейчас мы все
узнаем!
Мы подошли к двери, но вдруг из черноты выступила женщина
и встала в золотой полосе света, падавшего от лампы. В темноте
я не различал ее лица, но ее протянутые руки выражали мольбу.
- Ради Бога, Джек, остановись! - закричала она. - У
меня было предчувствие, что ты придешь сегодня вечером. Не
думай ничего дурного, дорогой! Поверь мне еще раз, и тебе
никогда не придется пожалеть об этом.
- Я слишком долго верил тебе, Эффи! - сказал он строго.
- Пусти! Я все равно войду. Я и мои друзья, мы решили
покончить с этим раз и навсегда.
Он отстранил ее, и мы, не отставая, последовали за ним.
Едва он распахнул дверь, прямо на него выбежала пожилая женщина
и попыталась заступить ему дорогу, но он оттолкнул ее, и
мгновением позже мы все трое уже поднимались по лестнице. Грэнт
Манро влетел в освещенную комнату второго этажа, а за ним и мы.
Комната была уютная, хорошо обставленная, на столе горели
две свечи и еще две на камине. В углу, согнувшись над
письменным столом, сидела маленькая девочка. Ее лицо, когда мы
вошли, было повернуто в другую сторону, мы разглядели только,
что она в красном платьице и длинных белых перчатках. Когда она
живо кинулась к нам, я вскрикнул от ужаса и неожиданности. Она
обратила к нам лицо самого странного мертвенного цвета, и его
черты были лишены всякого выражения. Мгновением позже загадка
разрешилась. Холмс со смехом провел рукой за ухом девочки,
маска соскочила, и угольно-черная негритяночка засверкала всеми
своими белыми зубками, весело смеясь над нашим удивленным
видом. Разделяя ее веселье, громко засмеялся и я, но Грэнт
Манро стоял, выкатив глаза и схватившись рукой за горло.
- Боже! - закричал он, - что это значит?
- Я скажу тебе, что это значит, - объявила женщина,
вступая в комнату с гордой решимостью на лице. - Ты вынуждаешь
меня открыть тебе мою тайну, хоть это и кажется мне неразумным.
Теперь давай вместе решать, как нам с этим быть. Мой муж в
Атланте умер. Мой ребенок остался жив.
- Твой ребенок!
Она достала спрятанный на груди серебряный медальон.
- Ты никогда не заглядывал внутрь.
- Я думал, что он не открывается.
Она нажала пружину, и передняя створка медальона
отскочила. Под ней был портрет мужчины с поразительно красивым
и тонким лицом, хотя его черты являли безошибочные признаки
африканского происхождения.
- Это Джон Хеброн из Атланты, - сказала женщина, - и не
было на земле человека благородней его. Выйдя за него, я
оторвалась от своего народа, но, пока он был жив, я ни разу ни
на минуту не пожалела о том. Нам не посчастливилось - наш
единственный ребенок пошел не в мой род, а больше в его. Это
нередко бывает при смешанных браках, и маленькая Люси куда
черней, чем был ее отец. Но черная или белая, она моя родная,
моя дорогая маленькая девочка, и мама очень любит ее! -
Девочка при этих словах подбежала к ней и зарылась личиком в ее
платье.
- Я оставила ее тогда в Америке, - продолжала женщина,
- только по той причине, что она еще не совсем поправилась и
перемена климата могла повредить ее здоровью. Я отдала ее на
попечение преданной шотландки, нашей бывшей служанки. У меня и
в мыслях не было отступаться от своего ребенка. Но когда я
встретила тебя на своем пути, когда я тебя полюбила, Джек, я не
решилась рассказать тебе про своего ребенка. Да простит мне
Бог, я побоялась, что потеряю тебя, и у меня недостало мужества
все рассказать. Мне пришлось выбирать между вами, и по слабости
своей я отвернулась от родной моей девочки. Три года я скрывала
от тебя ее существование, но я переписывалась с няней и знала,
что с девочкой все хорошо. Однако в последнее время у меня
появилось неодолимое желание увидеть своего ребенка. Я боролась
с ним, но напрасно. И хотя я знала, что это рискованно, я
решилась на то, чтоб девочку привезли сюда - пусть хоть на
несколько недель. Я послала няне сто фунтов и дала ей указания,
как вести себя здесь в коттедже, чтобы она могла сойти просто
за соседку, к которой я не имею никакого отношения. Я очень
боялась и поэтому не велела выводить ребенка из дому в дневные
часы. Дома мы всегда прикрываем ей личико и руки: вдруг
кто-нибудь увидит ее в окно, и пойдет слух, что по соседству
появился черный ребенок. Если бы я меньше остерегалась, было бы
куда разумней, но я сходила с ума от страха, как бы не дошла до
тебя правда.
Ты первый и сказал мне, что в коттедже кто-то поселился.
Мне бы подождать до утра, но я не могла уснуть от волнения, и
наконец я вышла потихоньку, зная, как крепко ты спишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359