При осмотре здания обнаружили труп несчастного сторожа,
засунутый в один из самых больших, сейфов, где он пролежал бы
до понедельника, если бы не расторопность и находчивость
сержанта Тьюсона. Череп бедняги был размозжен ударом кочерги,
нанесенным сзади. Очевидно, Беддингтон вернулся назад в
контору, сделав вид, что забыл там что-то. Убив сторожа и
быстро очистив самый большой сейф, он попытался скрыться со
своей добычей. Его брат, обычно работающий вместе с ним, на
этот раз, как пока известно, в деле не участвовал. - Однако
полиция принимает энергичные меры, чтобы установить его
местопребывание".
- Мы можем, пожалуй, избавить полицию от лишних хлопот,
- сказал Холмс, бросив взгляд на поникшую фигуру, скорчившуюся
у окна. - Человеческая натура - странная вещь, Уотсон. Этот
человек так любит своего брата, убийцу и злодея, что готов был
руки на себя наложить, узнав, что тому грозит виселица. Но
делать нечего, мы с доктором побудем здесь, а вы, мистер
Пикрофт, будьте добры, сходите за полицией.
Примечания
1 Кокни (англ.) - пренебрежительно насмешливое прозвище
лондонского обывателя.
Перевод М. Колпакова
Артур Конан-Дойль. Второе пятно
Я думал, что больше мне не придется писать о славных
подвигах моего друга Шерлока Холмса. Не то чтобы у меня не было
материалов. Напротив, я храню записи о сотнях случаев, никогда
еще не упоминавшихся мною. Точно так же нельзя сказать, чтобы у
читателей пропал интерес к своеобразной личности и необычным
приемам работы этого замечательного человека. Настоящая причина
заключалась лишь в том, что Шерлок Холмс ни за что не хотел,
чтобы в печати продолжали появляться рассказы о его
приключениях. Пока он не отошел от дел, отчеты о его успехах
представляли для него практический интерес; когда же он
окончательно покинул Лондон и посвятил себя изучению и
разведению пчел на холмах Суссекса, известность стала ему
ненавистна, и он настоятельно потребовал, чтобы его оставили в
покое. Только после того, как я напомнил ему, что я дал
обещание напечатать в свое время этот рассказ, "Второе пятно",
и убедил его, что было бы очень уместно завершить весь цикл
рассказов столь важным эпизодом из области международной
политики - одним из самых ответственных, какими Холмсу
приходилось когда-либо заниматься, - я получил от него
согласие на опубликование этого дела, так строго хранимого в
тайне. Если некоторые детали моего рассказа и покажутся
туманными, читатели легко поймут, что для моей сдержанности
есть достаточно веская причина.
Однажды осенью, во вторник утром (год и даже десятилетие
не могут быть указаны), в нашей скромной квартире на
Бейкер-стрит появились два человека, пользующиеся европейской
известностью. Один из них, строгий, надменный, с орлиным
профилем и властным взглядом, был не кто иной, как знаменитый
лорд Беллинджер, дважды занимавший пост премьер-министра
Великобритании. Второй, элегантный брюнет с правильными чертами
лица, еще не достигший среднего возраста и одаренный не только
красотой, но и тонким умом, был Трелони Хоуп, пэр Англии и
министр по европейским делам, самый многообещающий
государственный деятель нашей страны.
Посетители сели рядом на заваленный бумагами диван. По
взволнованным и утомленным лицам легко было догадаться, что их
привело сюда спешное и чрезвычайно важное дело. Худые, с
просвечивающими венами руки премьера судорожно сжимали костяную
ручку зонтика. Он мрачно и настороженно смотрел то на Холмса,
то на меня.
Министр по европейским делам нервно теребил усы и
перебирал брелоки на цепочке часов.
- Как только я обнаружил пропажу, мистер Холмс, - а это
произошло сегодня в семь часов утра, - я. немедленно известил
премьер-министра, и он предложил, чтобы мы оба пришли к вам, -
сказал он.
- Вы известили полицию?
- Нет, сэр! - сказал премьер-министр со свойственными
ему быстротой и решительностью. - Не известили и никогда не
стали бы извещать. Известить полицию - значит предать дело
гласности. А этого-то мы прежде всего и хотим избежать.
- Но почему же, сэр?
- Документ, о котором идет речь, настолько важен, что
оглашение его может легко привести, и, пожалуй, в настоящий
момент непременно приведет, к международному конфликту. Могу
без преувеличения сказать, что вопросы мира и войны зависят от
этого документа. Если розыски его не могут проходить в
совершенной тайне, лучше совсем отказаться от них, так как этот
документ похитили именно для того, чтобы предать его широкой
огласке.
- Понимаю. А теперь, мистер Трелони Хоуп, я буду вам
весьма признателен, если вы расскажете мне подробно, при каких
обстоятельствах исчез этот документ.
- Я вам изложу все в нескольких словах, мистер Холмс...
Этот документ - письмо от одного иностранного монарха - был
получен шесть дней назад. Письмо имеет такое большое значение,
что я не решался оставлять его в сейфе министерства и каждый
вечер уносил с собой домой, на Уайтхолл-террас, где хранил его
в спальне, в закрытой на ключ шкатулке для официальных бумаг.
Оно находилось там и вчера вечером, я уверен в этом. Когда я
одевался к обеду, я еще раз открыл шкатулку и убедился, что
документ на месте. А сегодня утром письмо исчезло. Шкатулка
стояла около зеркала на моем туалетном столе всю ночь. Сплю я
чутко, моя жена тоже. Мы оба готовы поклясться, что никто ночью
не входил в комнату.
- В котором часу вы обедали?
- В половине восьмого.
- Когда вы легли спать?
- Моя жена была в театре. Я ждал ее. Мы ушли в спальню
около половины двенадцатого.
- Значит, в течение четырех часов шкатулка никем не
охранялась?
- В спальню входить не позволено никому, кроме горничной
- по утрам и моего камердинера или камеристки моей жены - в
течение остальной части дня. Но эти двое - верные слуги и
давно живут у нас в доме. Кроме того, ни один из них не мог
знать, что в шкатулке хранится нечто более ценное, чем простые
служебные бумаги.
- Кто знал о существовании этого письма?
- В моем доме - никто.
- Но ваша жена, конечно, знала?
- Нет, сэр. Я ничего не говорил моей жене до сегодняшнего
утра, пока не обнаружил пропажу письма.
Премьер одобрительно кивнул головой.
- Я всегда знал, как велико ваше чувство долга, сэр, -
сказал он. - Не сомневаюсь, что в столь важном и секретном
деле оно оказалось бы сильнее даже самых тесных семейных уз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359