В сомнительном случае я не могу ставить его в
такое трудное положение. Поэтому подождем, пока дело
прояснится.
- А когда оно прояснится?
- Очень скоро. Сейчас вы увидите последнее действие этой
маленькой, но поистине замечательной драмы.
На лестнице послышались быстрые шаги, дверь нашей комнаты
распахнулась, и мы увидели перед собой молодого моряка,
поразившего нас своей мужественной красотой.
Вошедший был очень высокий молодой человек, голубоглазый,
с усами золотистого цвета, с кожей, опаленной тропическим
солнцем; его легкая, пружинящая походка говорила о том, что он
так же быстр, как и силен.
Он закрыл за собой дверь и остановился, стиснув кулаки и
тяжело дыша от волнения.
- Садитесь, капитан Кроукер. Вы получили мою телеграмму?
Наш гость сел в кресло и вопросительно посмотрел сначала
на Холмса, потом на меня.
- Я получил вашу телеграмму и пришел точно в назначенный
час. Я знаю, вы были у нас в конторе. И я вижу - мне деваться
некуда, я готов услышать самое худшее. Что вы собираетесь
предпринять? Арестовать меня? Говорите, сударь! Нечего играть
со мной в кошки-мышки!
- Предложите капитану сигару, Уотсон, - сказал Холмс. -
Закуривайте, капитан Кроукер, и не нервничайте. Можете не
сомневаться, мы бы не сидели здесь с вами и не курили бы
сигары, если бы я считал вас обыкновенным преступником. Будете
со мной откровенны, я, возможно, помогу вам. Нет - пеняйте на
себя.
- Что вы хотите от меня узнать?
- Расскажите нам, ничего не утаивая, что произошло этой
ночью в Эбби-Грейндж. Ничего не утаивая, заметьте, и ничего не
скрывая. Я знаю уже так много, что если вы хоть на дюйм
уклонитесь от истины, я свистну из моего окна в этот
полицейский свисток, и дело из моих рук уйдет в руки полиции.
Моряк на минуту задумался. Потом хлопнул себя по колену
своей большой загорелой рукой.
- Рискну! - воскликнул он. - Не сомневаюсь, что вы
человек слова и джентльмен, и я расскажу вам все. Но сперва два
слова о самом важном. Что касается меня, то я ни о чем не жалею
и ничего не боюсь. Доведись мне начать сначала, я бы сделал то
же и гордился этим. Будь он проклят, этот зверь! Имей он десять
жизней, он всеми десятью заплатил бы за свои бесчинства! Но
Мэри, Мэри Фрейзер - я не могу назвать ее тем дьявольским
именем... Когда я думаю, что навлек на нее беду - а ведь я
готов жизнь отдать за одну ее улыбку, - душа моя начинает
дрожать от страха. Но что мне оставалось делать? Вы сейчас все
узнаете и тогда скажете, можно ли было поступить на моем месте
иначе.
Мне придется вернуться немного назад. Вы, как видно,
знаете все. И вы знаете, конечно, что мы познакомились с Мэри
на пароходе "Рок оф Гибралтар", где я был старшим помощником во
время ее путешествия в Англию. С первого взгляда она стала для
меня единственной женщиной на свете. С каждым днем я любил ее
все сильнее и сильнее. Сколько раз во время ночной вахты я
опускался на колени и в темноте целовал палубу корабля, потому
что по ней ступали ее милые ножки. Она не обещала мне стать
моей женой, не обманывала меня. Я ни на что не могу
пожаловаться. Я любил ее, а она питала ко мне только дружеские
чувства. Когда мы рассталось, она была свободной женщиной. Я же
потерял свою свободу навсегда.
Когда я вернулся из плавания в следующий раз, я узнал, что
она вышла замуж. В самом деле, почему ей было не выйти замуж,
если она встретила человека, который понравился ей? Титул и
деньги - кому они подойдут больше, чем ей? Она рождена для
всего изящного и прекрасного. Меня не обидело это замужество. Я
не эгоист. Я даже радовался ее счастью. Я говорил себе: хорошо,
что она не связала своей судьбы с нищим моряком. Как я любил
Мэри Фрейзер! Я уже не думал, что увижу ее еще раз. В последнее
плавание я получил повышение, но мое новое судно еще не было
спущено на воду, и мне пришлось ждать месяца два. Жил я у своих
в Сайденхэме. Однажды, гуляя по проселку, я встретил Терезу
Райт, ее старую горничную. Она рассказала мне о ней, о нем, об
их жизни. Услыхав рассказ Терезы, я чуть рассудка не лишился.
Как он смел, пьяное чудовище, поднять на нее руку! Да он
недостоин лизать ей подошвы! Я встретился с Терезой еще раз. А
потом мы встретились с Мэри. Мы виделись с ней два раза. Больше
она не захотела меня видеть. На днях я узнал, что через неделю
выхожу в море. И я решил во что бы то ни стало повидать Мэри
еще раз. Тереза всегда была мне другом, потому что любила Мэри
и ненавидела этого негодяя почти так же, как я. От нее я и
узнал привычки обитателей этого дома. Мэри обычно засиживалась
с какой-нибудь книжкой в своей маленькой: гостиной на первом
этаже. Я пробрался ночью к ее окну и стал осторожно царапать
стекло. Она не хотела мне открывать, но я знал, что она
полюбила меня и не захочет, чтобы я мерз под окном. Она шепнула
мне, чтобы я подошел к двери в столовую. Дверь была открыта, и
я вошел в дом. Я опять услыхал из ее уст такие вещи, от которых
во мне закипела кровь. Этот дикий зверь безжалостно мучил и
терзал женщину, которую я любил больше жизни. Мы стояли с ней в
столовой у самой двери и - небо свидетель - вели самый
невинный разговор, когда он, как безумный, ворвался в комнату,
гнусно обругал ее и ударил по лицу палкой. Тогда я схватил из
камина кочергу. Бой был честный. Видите, у меня на руке след
его первого удара. Мой удар был вторым. Я расплющил его голову,
как гнилую тыкву. Вы думаете, джентльмены, что я жалею об этом?
Ничуть. На карту были поставлены две жизни: его и моя, вернее,
его и ее. Потому что, останься он в живых, он бы убил ее. Разве
я не прав? А что бы сделали вы на моем месте?
Когда он ударил ее, она закричала. На крик прибежала
Тереза. Но с ним все уже было кончено. На буфете стояла бутылка
вина, я откупорил ее и влил несколько капель в рот Мэри, потому
что она была в беспамятстве. Я тоже выпил немного. Одна Тереза
сохраняла ледяное спокойствие. Весь дальнейший план действий
принадлежал в равной мере ей и мне. Мы решили инсценировать
нападение грабителей. Пока я лазил отрезать шнур от звонка,
Тереза несколько раз повторила Мэри наш план. Затем я привязал
ее крепко-накрепко к креслу, потер ножом конец шнура, чтобы
выглядело естественно и никто не удивлялся, как это вор мог
залезть так высоко. Оставалось только взять несколько
серебряных приборов, чтобы не было сомнений, что здесь были
грабители. Перед уходом я наказал им поднять тревогу не раньше
чем через четверть часа. Бросив в пруд серебро, я вернулся в
Сайденхэм, первый раз в жизни чувствуя себя настоящим
преступником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359