Я шел по дорожке,
ведущей к крутому спуску на пляж. Вдруг меня кто-то окликнул,
и, обернувшись, я увидел Гарольда Стэкхерста, весело машущего
мне рукой.
- Что за утро, мистер Холмс! Так я и знал, что встречу
вас.
- Я вижу, вы собрались купаться.
- Опять взялись за старые фокусы, - засмеялся он,
похлопывая по своему набитому карману. - Макферсон уже вышел
спозаранку, я, наверное, встречу его здесь.
Фицрой Макферсон - видный, рослый молодой человек -
преподавал в школе естественные науки. Он страдал пороком
сердца вследствие перенесенного ревматизма; но, будучи
природным атлетом, отличался в любой спортивной игре, если
только она не требовала от него чрезмерных физических усилий.
Купался он и зимой и летом, а так как я и сам завзятый
купальщик, то мы часто встречались с ним на берегу.
В описываемую минуту мы увидели самого Макферсона. Его
голова показалась из-за края обрыва, у которого кончалась
тропка. Через мгновение он появился во весь рост, пошатываясь,
как пьяный. Затем вскинул руки и со страшным воплем упал ничком
на землю. Мы со Стэкхерстом бросились к нему - он был от нас
ярдах в пятидесяти - и перевернем его на спину. Наш друг был
по всем признакам при последнем издыхании. Ничего иного не
могли означать остекленевшие, ввалившиеся глаза и посиневшее
лицо. На одну секунду в его глазах мелькнуло сознание, он
исступленно силился предостеречь нас. Он что-то невнятно,
судорожно прокричал, но я расслышал в его вопле всего два
слова: "львиная грива". Эти слова ничего мне не говорили, но
ослышаться я не мог. В то же мгновение Макферсон приподнялся,
вскинул руки и упал на бок. Он был мертв.
Мой спутник остолбенел от неожиданного страшного зрелища;
у меня же, разумеется, все чувства мгновенно обострились, и не
зря: я сразу понял, что мы оказались свидетелями какого-то
совершенно необычайного происшествия. Макферсон был в одних
брюках и в накинутом на голое тело макинтоше, а на ногах у него
были незашнурованные парусиновые туфли. Когда он упал, пальто
соскользнуло, обнажив торс. Мы онемели от удивления. Его спина
была располосована темно-багровыми рубцами, словно его
исхлестали плетью из тонкой проволоки. Макферсон был, видимо,
замучен и убит каким-то необычайно гибким инструментом, потому
что длинные, резкие рубцы закруглялись со спины и захватывали
плечи и ребра. По подбородку текла кровь из прикушенной от
невыносимой боли нижней губы.
Я опустился на колени, а Стэкхерст, стоя, склонился над
трупом, когда на нас упала чья-то тень, и, оглянувшись, мы
увидели, что к нам подошел Ян Мэрдок. Мэрдок преподавал в школе
математику; это был высокий, худощавый брюнет, настолько
нелюдимый и замкнутый, что не было человека, который мог бы
назвать себя его другом. Казалось, он витал в отвлеченных
сферах иррациональных чисел и конических сечений, мало чем
интересуясь в повседневной жизни. Он слыл среди учеников
чудаком и мог бы легко оказаться посмешищем, не будь в его
жилах примеси какой-то чужеземной крови, проявлявшейся не
только в черных, как уголь, глазах и смуглой коже, но и во
вспышках ярости, которые нельзя было назван иначе, как дикими.
Однажды на него набросилась собачонка Макферсона; Мэрдок
схватил ее и вышвырнул в окно, разбив зеркальное стекло; за
такое поведение Стэкхерст, конечно, не преминул бы его уволить,
не дорожи он им как отличным преподавателем. Такова
характеристика странного, сложного человека, подошедшего к нам
в эту минуту. Казалось, он был вполне искренне потрясен видом
мертвого тела, хота случай с собачонкой вряд ли мог
свидетельствовать о большой симпатии между ним и покойником.
- Бедняга! Бедняга! Не могу ли я что-нибудь сделать? Чем
мне помочь вам?
- Вы были с ним? Не расскажете ли вы, что здесь
произошло?
- Нет, нет, я поздно встал сегодня. И еще не купался. Я
только иду из школы. Чем я могу быть вам полезен?
- Бегите скорее в Фулворт и немедленно известите полицию.
Не сказав ни слова, Мэрдок поспешно направился в Фулворт,
а я тотчас же принялся изучать место происшествия, в то время
как потрясенный Стэкхерст остался у тела. Первым моим делом
было, конечно, убедиться, нет ли еще кого-нибудь на пляже. С
обрыва, откуда спускалась тропка, берег, видимый на всем
протяжении, казался совершенно безлюдным, если не считать
двух-трех темных фигур, шагавших вдалеке по направлению к
Фулворту. Закончив осмотр берега, я начал медленно спускаться
по тропке. Почва здесь была с примесью глины и мягкого мергеля,
и то тут, то там мне попадались следы одного и того же
человека, идущие и под гору и в гору. Никто больше по тропке в
это утро не спускался. В одном месте я заметил отпечаток ладони
с расположенными вверх по тропе пальцами. Это могло значить
только, что несчастный Макферсон упал, поднимаясь в гору. Я
заметил также круглые впадины, позволявшие предположить, что он
несколько раз падал на колени. Внизу, где тропка обрывалась,
была довольно большая лагуна, образованная отступившим
приливом. На берегу этой лагуны Макферсон разделся: тут же, на
камне, лежало его полотенце. Оно было аккуратно сложено и
оказалось сухим, так что, судя по всему, Макферсон не успел
окунуться. Кружа во всех направлениях по твердой гальке, я
обнаружил на пляже несколько песчаных проплешин со следами
парусиновых туфель и голых ступней Макферсона. Последнее
наблюдение показывало, что он должен был вот-вот броситься в
воду, а сухое полотенце говорило, что он этого сделать не
успел.
Тут-то и коренилась загадка всего происшествия - самого
необычайного из всех, с которыми я когда-либо сталкивался.
Человек пробыл на пляже самое большее четверть часа. В этом не
могло быть сомнения, потому что Стэкхерст шел вслед за ним от
самой школы. Человек собрался купаться и уже разделся, о чем
свидетельствовали следы голых ступней. Затем внезапно он снова
натянул на себя макинтош, не успев окунуться или, во всяком
случае, не вытеревшись. Он не смог выполнить свое намерение и
выкупаться потому, что был каким-то необъяснимым и
нечеловеческим способом исхлестан и истерзан так, что до крови
прикусил от невыносимой боли губу и у него еле достало сил,
чтобы отползти от воды и умереть. Кто был виновником этого
зверского убийства? Правда, у подножия утесов были небольшие
гроты и пещеры, но они были хорошо освещены низко стоявшим
утренним солнцем и не могли служить убежищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359