Право
же, друг мой, если бы подробное описание этой безмолвной борьбы
могло появиться в печати, оно заняло бы свое место среди самых
блестящих и волнующих книг в истории детектива. Никогда еще я
не поднимался до такой высоты, и никогда еще не приходилось мне
так туго от действий противника. Его удары были сильны, но я
отражал их с еще большей силой. Сегодня утром я предпринял
последние шаги, и мне нужны были еще три дня, только три дня,
чтобы завершить дело. Я сидел дома, обдумывая все это, как
вдруг дверь отворилась - передо мной стоял профессор Мориарти.
У меня крепкие нервы, Уотсон, но, признаюсь, я не мог не
вздрогнуть, увидев, что человек, занимавший все мои мысли,
стоит на пороге моей комнаты. Его наружность была хорошо
знакома мне и прежде. Он очень тощ и высок. Лоб у него большой,
выпуклый и белый. Глубоко запавшие глаза. Лицо гладко выбритое,
бледное, аскетическое, - что-то еще осталось в нем от
профессора Мориарти. Плечи сутулые - должно быть, от
постоянного сидения за письменным столом, а голова выдается
вперед и медленно - по-змеиному, раскачивается из стороны в
сторону. Его колючие глаза так и впились в меня.
"У вас не так развиты лобные кости, как я ожидал, -
сказал он наконец. - Опасная это привычка, мистер Холмс,
держать заряженный револьвер в кармане собственного халата".
Действительно, когда он вошел, я сразу понял, какая
огромная опасность мне угрожает: ведь единственная возможность
спасения заключалась для него в том, чтобы заставить мой язык
замолчать навсегда. Поэтому я молниеносно переложил револьвер
из ящика стола в карман и в этот момент нащупывал его через
сукно. После его замечания я вынул револьвер из кармана и,
взведя курок, положил на стол перед собой. Мориарти продолжал
улыбаться и щуриться, но что-то в выражении его глаз заставляло
меня радоваться близости моего оружия.
"Вы, очевидно, не знаете меня", - сказал он.
"Напротив,- возразил я,- мне кажется, вам нетрудно было
понять, что я вас знаю. Присядьте, пожалуйста. Если вам угодно
что-нибудь сказать, я могу уделить вам пять минут".
"Все, что я хотел вам сказать, вы уже угадали", - ответил
он.
"В таком случае, вы, вероятно, угадали мой ответ".
"Вы твердо стоите на своем?"
"Совершенно твердо".
Он сунул руку в карман, а я взял со стола револьвер. Но он
вынул из кармана только записную книжку, где были нацарапаны
какие-то даты.
"Вы встали на моем пути четвертого января,- сказал он. -
Двадцать третьего вы снова причинили мне беспокойство. В
середине февраля вы уже серьезно потревожили меня. В конце
марта вы совершенно расстроили мои планы, а сейчас из-за вашей
непрерывной слежки я оказался в таком положении, что передо
мной стоит реальная опасность потерять свободу. Так
продолжаться не может".
"Что вы предлагаете?" - спросил я.
"Бросьте это дело, мистер Холмс, - сказал он, покачивая
головой. - Право же, бросьте".
"После понедельника",- ответил я.
"Полноте, мистер Холмс. Вы слишком умны и, конечно,
поймете меня: вам необходимо устраниться. Вы сами повели дело
так, что другого исхода нет. Я испытал интеллектуальное
наслаждение, наблюдая за вашими методами борьбы, и, поверьте,
был бы огорчен, если бы вы заставили меня прибегнуть к крайним
мерам... Вы улыбаетесь, сэр, но уверяю вас, я говорю искренне".
"Опасность - неизбежный спутник моей профессии", -
заметил я.
"Это не опасность, а неминуемое уничтожение, - возразил
он. - Вы встали поперек дороги не одному человеку, а огромной
организации, всю мощь которой даже вы, при всем вашем уме, не в
состоянии постигнуть. Вы должны отойти в сторону, мистер Холмс,
или вас растопчут".
"Боюсь, - сказал я, вставая, - что из-за вашей приятной
беседы я могу пропустить одно важное дело, призывающее меня в
другое место".
Он тоже встал и молча смотрел на меня, с грустью покачивая
головой.
"Ну что ж! - сказал он наконец. - Мне очень жаль, но я
сделал все, что мог. Я знаю каждый ход вашей игры. До
понедельника вы бессильны. Это поединок между нами, мистер
Холмс. Вы надеетесь посадить меня на скамью подсудимых -
заявляю вам, что этого никогда не будет. Вы надеетесь победить
меня - заявляю вам, что это вам никогда не удастся. Если у вас
хватит умения погубить меня, то, уверяю вас, вы и сами
погибните вместе со мной".
"Вы наговорили мне столько комплиментов, мистер Мориарти,
что я хочу ответить вам тем же и потому скажу, что во имя
общественного блага я с радостью согласился бы на второе, будь
я уверен в первом".
"Первого обещать не могу, зато охотно обещаю второе", -
отозвался он со злобной усмешкой и, повернувшись ко мне сутулой
спиной, вышел, оглядываясь и щурясь.
Такова была моя своеобразная встреча с профессором
Мориарти, а, говоря по правде, она оставила во мне неприятное
чувство. Его спокойная и точная манера выражаться заставляет
вас верить в его искренность, несвойственную заурядным
преступникам. Вы, конечно, скажете мне: "Почему же не
прибегнуть к помощи полиции?" Но ведь дело в том, что удар
будет нанесен не им самим, а его агентами - в этом я убежден.
И у меня уже есть веские доказательства.
- Значит, на вас уже было совершено нападение?
- Милый мой Уотсон, профессор Мориарти не из тех, кто
любит откладывать дело в долгий ящик. После его ухода, часов
около двенадцати, мне понадобилось пойти на Оксфорд-стрит.
Переходя улицу на углу Бентинк-стрит и Уэлбек-стрит, я увидел
парный фургон, мчавшийся со страшной быстротой прямо на меня. Я
едва успел отскочить на тротуар. Какая-то доля секунды - и я
был бы раздавлен насмерть. Фургон завернул за угол и мгновенно
исчез. Теперь уж я решил не сходить с тротуара, но на Вир-стрит
с крыши одного из домов упал кирпич и рассыпался на мелкие
куски у моих ног. Я подозвал полицейского и приказал осмотреть
место происшествия. На крыше были сложены кирпичи и шиферные
плиты, приготовленные для ремонта, и меня хотели убедить в том,
что кирпич сбросило ветром. Разумеется, я лучше знал, в чем
дело, но у меня не было доказательств. Я взял кэб и доехал до
квартиры моего брата на Пэл-Мэл, где и провел весь день. Оттуда
я отправился прямо к вам. По дороге на меня напал какой-то
негодяй с дубинкой. Я сбил его с ног, и полиция задержала его,
но даю вам слово, что никому не удастся обнаружить связь между
джентльменом, о чьи передние зубы я разбил сегодня руку, и тем
скромным учителем математики, который, вероятно, решает сейчас
задачи на грифельной доске за десять миль отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359