Я оглянулся, чтобы посмотреть на полку, а когда я снова
повернул голову, возле моего письменного стола стоял, улыбаясь
мне, Шерлок Холмс. Я вскочил и несколько секунд смотрел на него
в немом изумлении, а потом, должно быть, потерял сознание - в
первый и, надеюсь, в последний раз в моей жизни. Помню только,
что какой-то серый туман закружился у меня перед глазами, а
когда он рассеялся, воротник у меня оказался расстегнутым и на
губах я ощутил вкус коньяка. Холмс стоял с фляжкой в руке,
наклонившись над моим стулом.
- Дорогой мой Уотсон, - сказал хорошо знакомый голос, -
приношу тысячу извинений. Я никак не предполагал, что это так
подействует на вас.
Я схватил его за руку.
- Холмс! - вскричал я. - Вы ли это? Неужели вы в самом
деле живы? Возможно ли, что вам удалось выбраться из той
ужасной пропасти?
- Погодите минутку, - ответил он.- Вы уверены, что уже
в состоянии вести беседу? Мое чересчур эффектное появление
слишком сильно взволновало вас.
- Мне лучше, но, право же, Холмс, я не верю своим глазам.
Боже милостивый! Неужели это вы, вы, а не кто иной, стоите в
моем кабинете?
Я снова схватил его за рукав и нащупал его тонкую,
мускулистую руку.
- Нет, это не дух, это несомненно, - сказал я. -
Дорогой мой друг, до чего я счастлив, что вижу вас! Садитесь же
и рассказывайте, каким образом вам удалось спастись из той
страшной бездны.
Холмс сел против меня и знакомым небрежным жестом закурил
трубку. На нем был поношенный сюртук букиниста, но все
остальные принадлежности этого маскарада - кучка седых волос и
связка старых книг - лежали на столе. Казалось, он еще более
похудел и взгляд его стал еще более пронзителен. Мертвенная
бледность его тонкого лица с орлиным носом свидетельствовала,
что образ жизни, который он вел в последнее время, был не
слишком полезен для его здоровья.
- Как приятно вытянуться, Уотсон! - сказал он. -
Человеку высокого роста нелегко сделаться короче на целый фут и
оставаться в таком положении несколько часов подряд. А теперь,
мой дорогой друг, поговорим о серьезных вещах... Дело в том,
что я хочу пробить вашей помощи, и если вы согласны, то обоим
нам предстоит целая ночь тяжелой и опасной работы. Не лучше ли
отложить рассказ о моих приключениях до той минуты, когда эта
работа будет позади?
- Но я сгораю от любопытства, Холмс, и предпочел бы
выслушать вас сейчас же.
- Вы согласны пойти со мной сегодня ночью?
- Когда и куда вам угодно.
- Совсем как в доброе старое время. Пожалуй, мы еще
успеем немного закусить перед уходом... Ну, а теперь насчет
этой самой пропасти. Мне было не так уж трудно выбраться из нее
по той простой причине, что я никогда в ней не был.
- Не были?!
- Нет, Уотсон, не был. Однако моя записка к вам была
написана совершенно искренне. Когда зловещая фигура покойного
профессора Мориарти возникла вдруг на узкой тропинке,
преграждая мне единственный путь к спасению, я был вполне
убежден, что для меня все кончено. В его серых глазах я
прочитал неумолимое решение. Мы обменялись с ним несколькими
словами, и он любезно позволил мне написать коротенькую
записку, которую вы и нашли. Я оставил ее вместе с моим
портсигаром и альпенштоком, а сам пошел по тропинке вперед.
Мориарти шел за мной по пятам. Дойдя до конца тропинки, я
остановился: дальше идти было некуда. Он не вынул никакого
оружия, но бросился ко мне и обхватил меня своими длинными
руками. Он знал, что его песенка спета, и хотел только одного
- отомстить мне. Не выпуская друг друга, мы стояли, шатаясь,
на краю обрыва. Я не знаю, известно ли это вам, но я немного
знаком с приемами японской борьбы - "баритсу", которые не раз
сослужили мне хорошую службу. Я сумел увернуться от него. Он
издал вопль и несколько секунд отчаянно балансировал на краю,
хватаясь руками за воздух. Но все-таки ему не удалось сохранить
равновесие, и он сорвался вниз. Нагнувшись над обрывом, я еще
долго следил взглядом за тем, как он летел в пропасть. Потом он
ударился о выступ скалы и погрузился в воду.
С глубоким волнением слушал я Холмса, который,
рассказывая, спокойно попыхивал трубкой.
- Но следы! - вскричал я. - Я сам, собственными глазами
видел отпечатки двух пар ног, спускавшихся вниз по тропинке, и
никаких следов в обратном направлении.
- Это произошло так. В ту секунду, когда профессор исчез
в глубине пропасти, я вдруг понял, какую необыкновенную удачу
посылает мне судьба. Я знал, что Мориарти был не единственным
человеком, искавшим моей смерти. Оставались по меньшей мере три
его сообщника. Гибель главаря могла только разжечь в их сердцах
жажду мести. Все они были чрезвычайно опасные люди. Кому-нибудь
из них непременно удалось бы через некоторое время прикончить
меня. А если эти люди будут думать, что меня уже нет в живых,
они начнут действовать более открыто, легче выдадут себя, и,
рано или поздно, мне удастся их уничтожить. Тогда я и объявлю,
что я жив! Человеческий мозг работает быстро; профессор
Мориарти не успел, должно быть, опуститься на дно
Рейхенбахского водопада, как я уже обдумал этот план.
Я встал и осмотрел скалистую стену, возвышавшуюся у меня
за спиной. В вашем живописном отчете о моей трагической гибели,
который я с большим интересом прочел несколько месяцев спустя,
вы утверждаете, будто стена была совершенно отвесной и гладкой.
Это не совсем так. В скале есть несколько маленьких выступов,
на которые можно было поставить ногу, и, кроме того, по
некоторым признакам я понял, что чуть повыше в ней имеется
выемка... Утес так высок, что вскарабкаться на самый верх было
явно невозможно, и так же невозможно было пройти по сырой
тропинке, не оставив следов. Правда, я мог бы надеть сапоги
задом наперед, как я не раз поступал в подобных случаях, но три
пары отпечатков ног, идущих в одном направлении, неминуемо
навели бы на мысль об обмане. Итак, лучше было рискнуть на
подъем. Это оказалось не так-то легко, Уотсон. Подо мной ревел
водопад. Я не обладаю пылким воображением, но, клянусь вам, мне
чудилось, что до меня доносится голос Мориарти, взывающий ко
мне из бездны. Малейшая оплошность могла стать роковой.
Несколько раз, когда пучки травы оставались у меня в руке или
когда нога скользила по влажным уступам скалы, я думал, что все
кончено. Но я продолжал карабкаться вверх и наконец дополз до
расселины, довольно глубокой и поросшей мягким зеленым мхом.
Здесь я мог вытянуться, никем не видимый, и отлично отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359