Поистине чудовищем должен
быть человек, если не найдется женщины, которая оплачет его
смерть!
- С тех пор как вы уехали, Уотсон, я все сижу дома и
пропадаю с тоски, - сказал баронет.- Надеюсь, такое
послушание мне зачтется? Если б не данное вам слово не выходить
на болота, я бы провел вечер гораздо веселее, потому что
Стэплтон прислал мне записку с приглашением.
- Да, вы провели бы вечер гораздо веселее, я в этом не
сомневаюсь, - сухо сказал Холмс. - Кстати, вы, вероятно, не
цените, что, глядя на человека со сломанной шеей, мы оплакивали
вас?
Сэр Генри широко открыл глаза:
- Это почему же?
- Потому, что злосчастный каторжник был в костюме с
вашего плеча. Он получил его от Бэрримора, у которого могут
быть из-за этого серьезные неприятности с полицией.
- Нет, вряд ли. Насколько я помню, там не было никаких
меток.
- Ну что ж, его счастье, да и ваше тоже, поскольку вы все
замешаны в противозаконных деяниях. В сущности говоря, мне как
добросовестному сыщику следовало бы немедленно арестовать всю
вашу компанию. Обличающим документом могут послужить письма
Уотсона.
- Расскажите лучше, как обстоит наше дело? - спросил
баронет. - Удалось ли вам разобраться в этой путанице? Мы с
Уотсоном с чем приехали, с тем и сидим - ничего не разузнали.
- Я думаю, что в самом ближайшем будущем многое
выяснится. Дело на редкость трудное и запутанное. Для меня
некоторые пункты до сих пор покрыты мраком... Но он рассеется,
непременно рассеется.
- Уотсон, вероятно, уже рассказывал вам о том, что мы
слышали на болотах. Так что это не пустое суеверие. Мне а свое
время приходилось иметь дело с собаками, и тут меня не
проведешь - собачий вой нельзя не узнать. Если вам удастся
надеть намордник на этого пса и посадить его на цепь, то я буду
считать вас величайшим сыщиком в мире.
- Будет он и в наморднике, будет и на цепи, только
помогите мне.
- Я сделаю все, что вы прикажете.
- Прекрасно! Но я потребую слепого повиновения без всяких
"зачем" и "почему".
- Как вам будет угодно.
- Если вы соглашаетесь на это, тогда мы разрешим нашу
задачу. Я не сомневаюсь, что...
Холмс осекся на полуслове и устремил пристальный взгляд
куда-то поверх моей головы. Лампа светила ему прямо в лицо -
неподвижное, застывшее, словно лицо классической статуи. Оно
было олицетворением тревоги и настороженности.
- Что случилось? - в один голос воскликнули мы с сэром
Генри.
Холмс перевел взгляд на нас, и я почувствовал, что он
старается подавить свое волнение. Его лицо по-прежнему ничего
не выражало, но глаза светились торжеством.
- Простите меня, но я не мог сдержать свой восторг, -
сказал он, показывая на портреты, висевшие на противоположной
стене. - Уотсон утверждает, что я ничего не смыслю в живописи,
но это в нем говорит чувство соперничества, так как мы
расходимся в своих оценках произведений искусства. А портреты
на самом деле великолепные.
- Рад слышать, - сказал сэр Генри, с удивлением глядя на
моего друга. - Я в картинах мало что понимаю. Вот лошадь или
бычок - другое дело. Но кто бы мог подумать, что у вас есть
время интересоваться искусством !
- Не беспокойтесь, хорошую вещь я всегда замечу. Бьюсь об
заклад, что вон та дама в голубом шелковом платье - кисти
Неллера. А толстый джентльмен в парике, безусловно, написан
Рейнольдсом. Это, вероятно, фамильные портреты?
- Да, все до одного.
- И вы знаете их по именам?
- Бэрримор долго натаскивал меня по этому предмету, и я,
кажется, могу ответить свой урок без запинки.
- Кто этот джентльмен с подзорной трубой?
- Это контр-адмирал Баскервиль, служивший в Вест-Индии. А
вот тот, в синем сюртуке и со свитком в руках, сэр Вильям
Баскервиль, председатель комиссии Палаты общин при Питте16.
- А этот кавалер напротив меня, в черном бархатном
камзоле с кружевами?
- О! С ним вы должны познакомиться. Это и есть виновник
всех бед - злодей Гуго, положивший начало легенде о собаке
Баскервилей. Мы его, вероятно, не скоро забудем.
Я смотрел на портрет с интересом и некоторым недоумением.
- Боже мой! - сказал Холмс. - А ведь по виду он такой
спокойный, тихонький. Правда, в глазах есть что-то бесовское.
Но я представлял себе вашего Гуго эдаким дюжим молодцом с
разбойничьей физиономией.
- Портрет подлинный, в этом не может быть ни малейших
сомнений. Сзади на полотне написано его имя и дата - тысяча
шестьсот сорок седьмой год.
Весь остальной вечер Холмс говорил мало, но портрет
беспутного Гуго словно приковывал его к себе, и за ужином он
почти не отрывал от него глаз. Однако ход мыслей моего друга
стал ясен мне только тогда, когда сэр Генри ушел к себе. Холмс
захватил свечу со своего ночного столика и, вернувшись вместе
со мной в пиршественный зал, поднес ее к потемневшему от
времени портрету.
- Вы ничего особенного не замечаете?
Я долго рассматривал широкополую шляпу с плюмажем, белый
кружевной воротник и длинные локоны, обрамляющие суровое узкое
лицо. Это лицо никто не упрекнул бы ни в грубости черт, ни в
жестокости выражения, но в поджатых тонких губах, в холодном,
непреклонном взгляд" было что-то черствое, чопорное,
беспощадное.
- Он никого вам не напоминает?
- В нижней части лица есть что-то общее с сэром Генри.
- Да, пожалуй, чуть-чуть есть. Но подождите минутку!
Он встал на стул и, держа свечку в левой руке, прикрыл
согнутой правой широкополую шляпу и длинные локоны.
- Силы небесные! - воскликнул я вне себя от изумления.
С полотна на меня смотрело лицо Стэплтона.
- Ага! Разглядели? Мои-то глаза привыкли отделять самое
лицо от того, что его обрамляет. Умение проникать взором за
маскировку - основное качество сыщика.
- Поразительно! Как будто его портрет!
- Да, любопытный пример возврата к прошлому и в
физическим и в духовном отношении. Вот так начнешь изучать
фамильные портреты и, пожалуй, уверуешь в переселение душ. Он
тоже Баскервиль, это совершенно очевидно.
- И метит в наследники.
- Безусловно. Этот случайно попавшийся мне на глаза
портрет помог нам восполнить один из самых трудных пробелов.
Теперь мы его поймали, Уотсон, теперь мы его поймали! И клянусь
вам, завтра к ночи он будет биться в наших сетях, как бьются
его бабочки под сачком. Булавка, пробка, ярлычок - и коллекция
на Бейкер-стрит пополнится еще одним экземпляром.
Холмс громко расхохотался и отошел от портрета. В тех
редких случаях, когда мне приходилось слышать его смех, я знал,
что это всегда предвещает какому-нибудь злодею большую беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359